– Боже мой, красавица – молодая вдова. Мик Мейхен, в таком случае твое поведение еще более неприлично. Дженни, не обращай внимания на этого негодника с большими черными глазами, дряблыми мускулами и сказками. Знаешь, нашему Гейбу, а не Мику может довериться любая женщина. Ха! Они хорошие друзья, но разные, словно день и ночь. Мик Мейхен бегает за каждой юбкой, хотя у него где-то есть жена. Правда, Мик? А наш Габриель Агнелли с детства хранит в своем сердце только одну девушку, милую Фиамму, – тетя Габриеля мечтательно улыбнулась. – Я была уверена, Габриель, что вы поженитесь, и она приедет с тобой в Америку. Здесь хватило бы места и для вас с Фиаммой, пока ты не нашел бы себе работу и… – София перевела взгляд с Габриеля на Дженни и замолчала. – «Боже мой!» – подумала она и беспокойно нахмурилась: – Ну, Дженни, как ты будешь искать родственников в Айове? Когда ты поедешь туда?
– Надеюсь, что они найдут меня. Завтра вернусь на причал острова Эллис и буду искать их там. Я буду ходить туда каждый день, пока не приедут дядя или его друг, – ответила Дженни, чувствуя, как к ее бедру настойчиво прижимается бедро Габриеля.
Она быстро встала, опрокинув стакан. К счастью, он был пуст. Мужчины облегченно вздохнули: всего несколько капель драгоценной влаги вытекли на желтую клеенку.
– София, давай я помогу тебе убирать… так много грязной посуды.
– Нет, нет! – решительно сказала хозяйка. – Сегодня ты наша гостья. Девочки вымоют посуду. Завтра ты станешь членом нашей семьи, и я дам тебе работу. Эй, Гейб, чем ты будешь заниматься в этот раз? Дженни, он не рассказывал тебе о заготовке льда? Какая тяжелая работа! Расскажи, Габриель, – настаивала София.
– После добычи мрамора в Апуане резка льда не очень трудна, – Габриель пожал плечами. Он взял Дженни за руку и усадил на место. – У меня неплохо шли дела в Королевстве льда. Так называют штат Мэн, – пояснил он.
– Как в Швеции, – в голосе девушки слышалась тоска. – Мы строим деревянные дома со времен викингов. В Швеции нет развалин, потому что мы все строим из дерева. Когда-нибудь я снова буду жить в бревенчатом доме с деревянной крышей.
– Когда-нибудь кто-нибудь обязательно построит для тебя деревянный замок, прекрасная Дженни Ланган. Я уверен в этом. Когда деревья проснутся и побежит сок, он накормит тебя сладким мороженым – снегом с кленовым сиропом. Я не рассказывал тебе, что в Мэне мне довелось работать на лесоповале? – спросил Габриель. – Очень спокойное место. В промерзших заиндевелых лесах не слышно ни звука. Только деревья потрескивают, как ружейные выстрелы, когда ртутный столбик опускается до пяти градусов ниже нуля.
Когда Габриель заговорил, в комнате стало тихо. Всех очаровали приятный тембр его глубокого голоса, темные выразительные глаза, смуглое лицо. Его густые брови и голова постоянно находились в движении, руки оживленно жестикулировали или отбрасывали со лба смоляные волосы.
«Ему нравится говорить, быть в центре внимания, как актеру на сцене», – подумала Дженни. Она восхищалась им, как и остальные слушатели. Несмотря на строгие мудрые советы, которые она дала сама себе, она здесь, рядом с ним, в доме его родственников, в комнате, заполненной любящими его друзьями и членами семьи. А ведь она поклялась, что уйдет от него далеко-далеко, чтобы избежать искушения. Прошлой ночью на пароходе они были чужими, но стали любовниками. Все произошло так неожиданно быстро, стремительно, чувства были такими сильными, беспредельными. Сейчас это казалось почти нереальным и… прекрасным. Дженни вспыхнула, вспомнив, какие чувства он всколыхнул в ней в ту ночь. Она уставилась на свои сложенные на коленях руки и неожиданно для себя погладила ладонь, покоившуюся на бедре. Габриель поймал ее руку и ласково сжал в своей. Он не смотрел на нее, но на его лице мелькнула белозубая усмешка. Улыбка предназначалась только Дженни, и он ощутил, как участился ее пульс; увидел, бросив на нее взгляд искоса, порозовевшие щеки; почувствовал ее ногу рядом со своей. Она, а может быть, ее тело, хотели его. Бедра его напряглись. Он прижал ее ладонь к своему пульсирующему естеству, когда понял, что Дженни жаждет его.
– На прудах в Мэне образуется лед толщиной в десять дюймов, – словно ничего не случилось, Габриель продолжал свой рассказ. – Когда начинаешь его пилить, нельзя останавливаться, иначе пила вмерзнет в него. Тогда ее придется вырубать топором. В этом случае денег не заработаешь. – Он взглянул на Дженни и подмигнул ей, словно прочел ее сексуальные мысли. Лицо девушки залилось румянцем. Легкая улыбка тронула губы Габриеля, но он спокойно продолжал свой рассказ. Дженни едва сдерживала смех. – Глыбы льда должны быть аккуратными, ровными, квадратными, чтобы их можно было уложить в ледник рядами. Обычно их пересыпают опилками или древесным углем. Таким образом их хранят все лето. Семья, на которую я работал, из поколения в поколение торговала льдом. Они отправляли глыбы даже в Индию.
– Я слыхал от одного парня, что на лесоповале можно заработать звонкую монету, – вставая и потягиваясь, сказал один из братьев Мейхен, Джеки. – Эй, Мик, дай сюда скрипку. – Он с шумом выбрался из-за стола. Вскоре из другой комнаты донеслась знакомая мелодия песни «Красная роза».
– Большой риск ходить по тонкому льду в десять градусов мороза, – продолжал Габриель. – Однажды я возвращался с работы и провалился.
– И теперь ты здесь рассказываешь нам сказки, мой мальчик? – спросил сидевший напротив него Мик. – Ну-ну, продолжай выдумывать.
– Вместо того, чтобы идти по дороге, я решил сократить путь в поселок и пошел через кедровую топь. На мне были снегоступы. Эта дорога короче на три мили, если только вам не встретится слабый лед, как это случилось со мной. Я провалился по самую макушку. – Габриеля передернуло от неприятного воспоминания. Он улыбнулся ошеломленным слушателям.
Неожиданно для самой себя Дженни судорожно вздохнула.
– И что было дальше? – спокойно спросила она, будто ее совсем не интересовал ответ. – В такой мороз, о котором ты говоришь, человек быстро замерзает до смерти… превращается в ледяной столб.
– Конечно. Так быстро, да? – Он щелкнул пальцами. Они смотрели друг другу в глаза, словно никого, кроме них, не было за столом.
– Боже мой, бедная Фиамма! – снова пробормотала София, сжав руки.
На этот раз Саверио понял, что расстроило его жену. Он посмотрел на племянника неодобрительно.
– Когда мне удалось выбраться из воды, я решил, что мне пришел конец, – задумчиво сказал Габриель. – Я побежал как сумасшедший. И так пропотел, что вокруг меня образовалось густое облако пара, сквозь которое я с трудом различал дорогу домой. После этого случая я всегда носил с собой шест.
