возможность».
Он набрал номер своего агента в Филадельфии:
— «Оул корпорейшн» сняла свое предложение купить отель за девять миллионов?
— Нет, — ответил агент. Его голос звучал удивленно. — Но я сообщил им, что вы отказались, а они не захотели поднимать цену.
— А они знают о решении комиссии по распределению статуса архитектурных памятников, которое распространяется на отель?
Агент открыл рот, затем закрыл его. Кто-то распространяет слухи. Кто-то всегда распространяет слухи то о том, то о другом. Но это было что-то уж слишком. Однако на рынке недвижимости сейчас мертвый сезон, а если он продаст «Сэлинджер», они с женой смогут отдохнуть на Багамах, о которых они мечтали последние три года.
— Я не слышал о том, что они в курсе, — честно ответил он.
— Я хочу, чтобы дело было закончено сегодня. Поезжайте в Чикаго, если потребуется, но сделайте это. Я буду ждать от вас вестей сегодня вечером, позвоните мне домой. Ясно?
— Все ясно. Позвольте поздравить вас, мистер Сэлинджер, это очень мудрое решение.
— Да, — сказал Феликс. Он повесил трубку, его лицо сияло триумфом. «Филадельфия Сэлинджер» был продан.
— Обед был прекрасен, — сказала Лора, обращаясь к Жерару Лиону, шеф-повару ресторана «Вашингтон Сэлинджер». — И зал такой приятный. Кажется, жизнь кипит только в этой части отеля.
— Это правда, — согласился Лион. — Дела в отеле неважные, но мой ресторан преуспевает.
— А кажется, — осторожно подбирала слова Лора, — что отель в таком большом городе и так удачно расположенный должен процветать.
Лион развел руками, подняв ладони кверху. Это был типичный галльский жест, выражающий покорность и смирение.
— Нет, если так можно выразиться, хорошего управления. Последнее время мы слышали, что владелец отеля ищет покупателя, но цена очень высокая. А пока отель, как сирота, не получает должного внимания. Однако я не имею к этому никакого отношения. Мой ресторан и некоторые личные дела занимают все мое время.
— Личные дела, — повторила Лора. — Я хотела бы услышать, в чем они заключаются. Вы выпьете со мной кофе?
Лион бегло оглядел ресторан. Была почти полночь, в зале остались немногочисленные посетители, которые заканчивали десерт и кофе.
— С удовольствием, — сказал он и сел в кресло напротив Лоры. Немедленно появился метрдотель. — Кофе и еще кофе для мадам Фэрчайлд. И две порции абрикосового ликера. Если вы не против, — обратился он к Лоре,
Она кивнула:
— Спасибо. У вас превосходный английский. Вы долго живете в этой стране?
— Семь лет. Но я учил английский в школе, с десятилетнего возраста. Очень важно, чтобы первоклассный шеф-повар знал английский язык.
Лора улыбнулась:
— Вы хотели стать шеф-поваром с десяти лет?
— Нет, — серьезно возразил он. — Но я знал, что это моя судьба. Поэтому готовился к этому.
Она обвела взглядом большой зал, слишком ярко, на ее вкус, оформленный, но содержащийся в безупречном порядке.
— И все вышло, как вы того желали?
— Многое, мадам. Жизнь дает нам не все; а если бы давала, мы могли бы возгордиться, и тогда Господь наказал бы нас за то, что мы уподобились ему.
Они улыбнулись друг другу. Официант подал кофе и ликер. Лион недовольно взглянул на маленький пузатый стаканчик.
— Это не абрикосовый, — резко сказал он. Официант смутился:
— Нет, сэр, это персиковый.
— Я вижу. Но почему вы принесли персиковый?
— Мне дал его метрдотель и сказал, что вы заказали.
— Я заказал абрикосовый! Что за страна идиотов?! Унесите это и принесите то, что я заказал! — Он обернулся к Лоре. — Прошу прощения. Нужно всегда держать себя в руках. Мы обсуждали…
— Все ли нам дает жизнь. Так какое из ваших желаний не исполнилось?
— О! — Он заколебался, но она повторила вопрос, подавшись вперед в кресле. И он вдруг заметил, что разговаривает с ней так, как редко говорил с чужими и почти никогда с женщинами, которые, считал он больше интересуются собой, чем другими. Но эта женщина оказалась совсем другой. Помимо того, что она была очень красивой, она еще умела слушать. Она сидела спокойно, не вертясь на стуле, не кладя ногу на ногу и не доставая из сумочки зеркало, чтобы вдруг накрасить губы. Она смотрела на него, и ее губы не дергались, словно она ждала момента заговорить. Говорил он.
Официант принес наконец абрикосовый ликер, и Лион попивал кофе, одновременно рассказывая Лоре о своем детстве на юге Франции, о том, как учился на шеф-повара у легендарного Роже Вержа, и переезде в Америку.
— Разумеется, это совсем не то, на что мы надеялись. Я мечтал о собственном ресторане, чтобы моя жена всем заправляла. А вместо этого вы видите безвкусный зал в кричащих тонах, которые мне не нравятся, и беспечного метрдотеля, который не отличает персик от абрикоса. И невиданный менеджмент, да в Бостоне его просто нет.
— Тогда почему вы остаетесь здесь? — мягко спросила Лора, и Лиону пришло на ум, что она ждет, чтобы о чем-то спросить. — У вас, должно быть, много предложений, вы можете куда-нибудь перейти.
— Это верно. Но у нас есть сын, и знаете ли, у него… то, что мы называем проблемы в учебе. Он хороший мальчик, хороший сын, но в школе у него неприятности. Здесь он в хорошей школе и стал делать успехи. Моя жена говорит, мы не можем прыгать из школы в школу. Поэтому мы и сидим здесь.
— Но, должно быть, есть и другие школы, — сказала Лора. — В каждом городе есть особые школы. Он кивнул:
— Я тоже так думаю. Но жена говорит: зачем переезжать, если мальчик счастлив и хорошо успевает.
Они замолчали. Зал уже опустел, остались лишь официанты, которые бесшумно убирали со столов и вновь накрывали, готовясь к завтрашнему дню. Метрдотель прохаживался между столами, наблюдая за уборкой и упорно избегая взгляда Лиона. Лора держала в руке ликер, вдыхая аромат абрикоса, прежде чем пригубить. Он сильно ударял в голову; ее наполняло тепло. Затем она поставила стакан и сложила руки на столе.
— Недавно я купила два отеля, один в Филадельфии, другой в Нью-Йорке. Оба они старые и заброшенные, но я намерена сделать их такими же элегантными, какими они когда-то были; я уже так сделала с отелем в Чикаго. В отеле Нью-Йорка есть кафетерий и бар, и это все. А я планирую устроить ресторан, который будет одним из самых изысканных в городе, декорированным в нежных тонах, с фортепиано или арфой, и метрдотелем, который знает всевозможные оттенки напитков, и самым знаменитым шеф-поваром, который имеет долю в доходах и полную свободу в составлении меню и рецептов блюд. А его жена может руководить, если пожелает.
Она помолчала. Лион смотрел на нее, словно лишился дара речи.
— Конечно, я помогу шефу и его семье подыскать жилье и школу для ребенка. Я также заплачу за первый год обучения сына. — И снова небольшая пауза. — Единственное условие: чтобы шеф начал работать у меня немедленно, помог в оформлении ресторана, кухни, нового кафетерия и так далее. Он получает зарплату со дня прибытия в Нью-Йорк, даже если ресторан откроется через год, а ему понадобится месяц на переезд и устройство на новом месте. — Она улыбнулась Лиону. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы работали у меня в Нью-Йорке, месье.
— Мадам, — продохнул Лион, — я ошеломлен. Устроить ресторан! и в самом Нью-Йорке! Да это мечта
