Лора опустилась на колени.
Она выдвинула ящик. Он был почти пуст. В нем был лишь толстый конверт, перевернутый так, что она не могла видеть имени и адреса, и коробочка из полированного красного дерева. Она подняла коробочку; дерево на ощупь казалось шелковистым. Она открыла крышку. Изнутри коробочка была отделана синим бархатом, и на нем, сияя рубинами и бриллиантами, лежало ожерелье Ленни Сэлинджер.
ГЛАВА 30
Клэй оставил машину в гараже, расположенном за квартал от своей квартиры, по дороге домой он и Мирна продолжили спор, начатый на вечере. В последнее время они часто спорили и ссорились: ссоры, начинаясь на пустом месте, разрастались как снежный ком, а затем взрывались криками, разбитой посудой. После они бросались в кровать, где Мирна обычно устраивалась сверху или делала минет, пока не восстанавливались дружеские отношения.
— Не хочу, — сказал Клэй, проходя мимо привратника, — поэтому и не уступаю…
— Мистер Фэрчайлд, — проговорил привратник, — к вам приезжала мисс Фэрчайлд. Около часа назад она уехала.
— Приезжала? Сюда? Сказала зачем?
— Нет, сэр. Подождала некоторое время наверху, затем уехала.
— Возможно, она оставила записку, — пробормотал Клэй, — сделать что-нибудь завтра с утра.
В лифте он вспомнил, на чем остановился, и продолжил:
— Я не хочу ходить на твои чертовы бенефисы, мне осточертело напяливать этот дурацкий смокинг, мне не нравится, как там готовят, мне противно, когда меня рассматривают с головы до ног.
— Тебя разглядывают с головы до ног, потому что людям нравится то, что они видят перед собой. Клэй, пойми, это те люди, о которых ты читаешь в газетах! В один из ближайших дней наша фотография тоже появится в газете!
— Не желаю, чтобы моя фотография появилась в газете. Не я читаю про них — ты. Мне на них наплевать. Напыщенное дерьмо, им некуда девать деньги; они думают, что правят миром…
Он открыл дверь.
— Я действительно так думаю, Мирна, можешь вопить сколько угодно, но отныне ты не загонишь меня ни на одно из подобных сборищ. Господи, все, что мне нужно — это сварливая, пробивная, карабкающаяся вверх по социальной лестнице жена.
— Ты вообще недостоин никакой жены, — огрызнулась Мирна, — я из кожи лезу, стараясь сделать тебя лучше, ввести в нужные круги…
— К черту, дорогая, не делай меня лучше; лучше оставь меня в покое!
— Наверное, так и следует сделать! Может, стоит позвонить и все отменить?
— Меня очень радует
Она прошла вперед и исчезла на кухне. Клэй ходил по комнате в поисках записки от Лоры. Ничего. «Может быть, позвонить ей, — подумал он, — вдруг что-то важное? Иначе зачем ей приходить сюда?» Было два тридцать ночи. Звонить сейчас неудобно. Они увидятся на работе. Стаскивая пояс и галстук, Клэй прошел в спальню и швырнул их на кровать.
— Как тюремная роба, — пробормотал он, расстегивая рубашку. — Хуже всего эта церемонность…
Он остановился, руки застыли на пуговице. Неужели он не закрыл дверь шкафа? Она приоткрыта; он уверен, что закрывал.
Клэй закрыл глаза и постарался вспомнить. Возможно, нег. Он торопился: Мирна окликнула его из прихожей, сказав, что они опаздывают. Он захлопнул дверь; она, должно быть, закрылась не полностью. Но даже если он ее и не закрыл, в квартире никого не было.
Была Лора. Если что-то возбудило ее любопытство…
Он открыл дверь и заглянул внутрь шкафа. Все на своих местах, даже пара запонок, оставленных им на секретере. Наклонившись, он подергал нижний ящик. Закрыт. Беспокоиться не о чем.
Все же…
Достав связку ключей, маленьким бронзовым ключиком он открыл ящик. Конверт на месте. Коробочка на месте. Протянув руку, открыл крышку…
Пусто!
Клэй закачался и опустился на колено. Голова затрещала, как от сильного удара. Он стоял на коленях, его била дрожь. Она нашла. И забрала с собой. После всех долгих лет, что она ему верила, она узнала…
Что? Что ей известно? То, что он работал по одиннадцать часов на Кейп-Коде; что это он сцепился с Оуэном в коридоре, когда старый дурак задумал включить свет. Это все, что она знала. Она не знает о других кражах; возможно, вообще о них не слышала. Откуда? Он совершил их в различных местах — Париж, Акапулько, Палм-Спрингс — нет, она не могла знать о них.
Больше она не поверит ему. Не будет его любить. И если она узнает о других…
В висках стучало, его трясло. Он был до смерти напуган. Скорее выбраться отсюда! Она позвонит ему утром или будет ждать его в офисе, встретит его с широко раскрытыми глазами, глядя, словно он предал ее. Нет, ему не вынести этого.
Она не поможет ему больше, не станет беспокоиться и заботиться о нем. Палец о палец не ударит ради него, потому что теперь узнала, что все эти годы он обманывал ее. Он сумел убедить ее в виновности Бена, а Бен ей так нравился.
Она уволит его.
Клэй начал плакать. Лора была единственным человеком на свете, кого он любил; единственным человеком, который любил и заботился о нем, теперь он лишился всего.
Нужно было продать это чертово ожерелье, но у него не хватало духа расстаться с ним. Сперва хотел продать его, как и остальные украшения Ленни, но ожерелье было слишком ценным и слишком хорошо известным. Потом понял, что в действительности не хочет расставаться
Спустя некоторое время Клэй почти забыл про ожерелье. В последние годы он редко доставал его. Его ожидало множество других увлечений: игра, крупные ставки, крупный риск — величайшее время жизни.
— Клэй! — позвала с кухни Мирна, словно они и не ссорились. — Я приготовила сыр и крекеры, будешь?
Он хотел ответить, но испустил лишь сдавленный звук.
— Клэй!
— Да. Подожди.
— Как насчет горячего вина со специями? Или ты предпочитаешь бренди?
— Бренди.
— Тогда захвати из буфета, о'кей?
— О'кей. Через несколько минут.
— Подожди. Я приготовлю горячее вино и добавлю в него бренди. Это должно привести моего мужчину в хорошее расположение духа, прежде чем я увлеку его в постель.
«Нужно выбираться отсюда». Эти слова барабанной дробью звучали в ушах. Прочь отсюда, прочь, прочь… Он не сможет увидеться с Лорой; ему не пережить ее ненависти. Прочь, прочь, прочь. Дрожа, со слезами, продолжавшими бежать по щекам, он вытащил из-под кровати дорожную сумку и стал засовывать в нее брюки, свитер, рубашки, нижнее белье, носки, запасную пару ботинок. Стянув с себя рубашку и брюки, он надел джинсы, свитер, носки и темную кепку.
