– Сознайся, что из этого ты придумала сама? – спросила Пенни.
– Верите или нет, но очень мало. Мой приятель Эд скептически относится к привидениям, но очень хорошо рассказывает легенды. Конечно, он считает, что всерьез говорить о «явлениях» призрака могут лишь истеричные идиоты, которым мерещится всякая...
– Каких это «явлениях»? – перебил Джек, нахмурившись.
– О, ничего страшного. По-видимому, Мария – очень ленивое привидение.
– Что же она вытворяет? Гремит цепями? Завывает по ночам?
– Ничего, в том-то и дело. Кое-кто слышал какие-то звуки. Смех. Скрип половиц. Вот и все. Традиционный набор из истории с приведениями. А тетка Эда, прожившая в этом доме целых пятьдесят лет, вообще ничего не слышала.
– Но неужели за все это время никому не удавалось увидеть хоть что-нибудь? – Фил умоляюще глянул сквозь лохматую каштановую челку.
– Кошку. Видели ее кошку, – признала Эллен.
– Ну, это неинтересно. Чего же тут страшного? – Фил был заметно разочарован.
– И не слишком убедительно. – Джек улыбнулся, заметно расслабившись. – Местные любители призраков могли бы придумать что-нибудь получше. Бездомных кошек слишком много.
– Что за надувательство, – проворчал Фил. – А я всегда так мечтал увидеть привидение.
– Если хочешь, можешь утешиться поисками могилы Марии, – сказала Эллен. Она знала, что Джек наблюдает за ней, и постаралась, чтобы ее голос звучал как можно небрежнее. – Ее похоронили где-то во дворе: просто вырыли яму и опустили туда труп. Люди сочли, что она не имеет права лежать на кладбище.
– Эге! – радостно воскликнул Фил и заработал увесистый тумак от Джека.
– Забудь об этом, осквернитель могил! – В отцовском голосе звучала напускная суровость. – Да и вряд ли через двести лет от несчастной женщины осталось хоть что-нибудь.
– Тетя Эллен, ты упускаешь свой шанс, – сказал Фил. – Тебе следовало бы писать сценарии для фильмов ужасов.
– Идем, Фил! – оборвал его Джек. – Я понимаю, ты делаешь все возможное, чтобы пропустить автобус, но...
– Мы так и не услышали конец, – запротестовал Фил. – Как она умерла, тетя Эллен? Не может быть, чтоб естественной смертью. Я не переживу такого надувательства.
Громкий гудок снаружи возвестил о прибытии автобуса.
– Ее убили, конечно же, – сказала Пенни, хватая в охапку учебники. – Пока. До вечера.
И прежде чем Эллен успела собраться с мыслями, дочь исчезла. Фил ухмыльнулся.
– Она взяла с собой эту жуткую красную рубашку, – сказал он примирительно. – И наденет ее в автобусе.
– Что-то я не заметила никакой рубашки.
– Пенни засунула ее в сумку. Ты же знаешь, каковы подростки в этом возрасте, тетя Эллен: им непременно нужно бунтовать.
– Просто чудо, что Пенни тебя до сих пор не убила за подобные глупые остроты, – снисходительно произнес Джек. – Иди в машину, Фил. Автобус ты пропустил, но тебе все же не удастся отвертеться от занятий. Я подброшу тебя по пути на работу.
Подмигнув тетке. Фил вразвалку удалился, засунув руки в карманы.
Вздохнув, Эллен принялась убирать со стола, но в этот момент дверь, не успев закрыться, вновь распахнулась, и в кухню просунул голову Джек.
– Так как же она умерла? – спросил он шепотом.
– Ты не лучше наших детей. Покончила с собой. Повесилась.
– Бр-р-р. Спасибо. А то я сегодня не смог бы ничем заниматься, только и думал бы об этом.
Стоя в дверях, Эллен смотрела, как машина выезжает на дорогу. Они жили в одном из старых вашингтонских пригородов, и дом стоял не у самого шоссе, в окружении высоких деревьев, которых так недоставало районам более поздней застройки, выставлявшим напоказ роскошные особняки. Голубой «бьюик» Джека помедлил у въезда на шоссе и влился в поток автомобилей, спешивших в город.
Самое время было выплакаться всласть, но Эллен обещала себе по возможности не распускаться. Сдержав всхлип, она вернулась на кухню, где ее ждал обычный утренний кавардак – и Иштар, сидевшая на одном из стульев; аккуратно положив передние лапки на стол, она поглощала остатки бекона на тарелке Пенни.
– Скверная кошка, – сказала Эллен без особого возмущения.
Подняв коричневую мордочку, Иштар уставилась на нее невинными голубыми глазами. Трезво оценив ситуацию, кошка решила, что Эллен не собирается идти дальше оскорблении, и вернулась к бекону, а Эллен, облокотившись на дверной косяк, задумалась.
Историю Мэри она рассказала нарочно. От Джека ее все равно скрыть бы не удалось, и только продемонстрировав беспечное спокойствие по поводу всех этих ужасов, можно было убедить его, что суевериям Эллен не придает никакого значения.
Сказать, что Джек нянчился с ней, было бы несправедливо по отношению к ним обоим. В трудные минуты он приходил ей на помощь, и если иногда его поддержка оказывалась значительнее, чем это было необходимо, то лишь потому, что Эллен самой этого хотелось. Джек не навязывал ей свою опеку. Но все же
