– В молитве. Епитимьи. Покаянии. Умерщвлении плоти...
На последнем слове его губы чуть помедлили, как будто смакуя его звучание, и холодная неприязнь сменилась у Эллен резким отвращением. Она решительно поднялась. Самообладание еще не вполне покинуло ее, но она чувствовала, что терпения хватит ненадолго.
– Ценю ваше участие, мистер Уинклер, но вы ошибаетесь: я не испытываю нужды ни в чем из того, что вы сейчас перечислили. А теперь, с вашего позволения...
Уинклер подошел к ней вплотную. Забавная подпрыгивающая походка делала его похожим на какое-то членистоногое насекомое. Когда горячее дыхание почти коснулось ее лица, Эллен инстинктивно отпрянула.
– Ну же, милая леди, вам нечего бояться. Я знаю, какие ходят разговоры, но, поверьте, не принимаю в расчет всю эту болтовню. Миссис Грапоу – добрая прихожанка и весьма благочестивая женщина, но ей не дано понять... э-э... определенных соблазнов... Вам еще не поздно отвернуться от Дьявола и обратиться к Богу. А я помогу. Я готов прийти в любое время дня... или ночи... чтобы предаться вместе с вами умерщвлению плоти.
На ее плечо легла потная ладонь. Вздрогнув от омерзения, Эллен отскочила.
– Пожалуй, вам лучше уйти.
– Ну же, не горячитесь. – Маленькие глазки горели вожделением. – У вас и без того хватает неприятностей, милая леди. Я не порицаю вас, – добавил он, запоздало ощутив растущий гнев Эллен. – Во всем виноват этот дом – прибежище греха. Он нуждается в изгнании дьявола: окурить все внутри и посыпать солью... Вы невиновны, но вам требуется моя помощь. Я помолюсь за вас. И шепну несколько слов... э-э... кому следует. Я могу многое сделать, вы же понимаете.
Он снова протянул руку. Эллен увернулась, решительным шагом проследовала к двери веранды и распахнула ее.
– Убирайтесь, – произнесла она ледяным тоном. – Или я вызову полицию.
Судя по выражению лица Уинклера, ему не впервые доводилось сталкиваться с подобными угрозами. Он неохотно подчинился, но на ступеньках крыльца обернулся, чтобы высказаться напоследок:
– Вы еще пожалеете! Это богобоязненный город, и мы не потерпим, чтобы такие, как вы...
Терпение Эллен лопнуло.
– Вон отсюда! – закричала она. – И не вздумайте возвращаться! Если я еще раз замечу поблизости вашу лицемерную физиономию, я...
Окончательно выйдя из себя, она схватила цветочный горшок.
Уинклер побледнел, поспешно развернулся и, припустив по тропинке, в мгновение ока исчез из виду.
Трясущаяся от ярости, Эллен ринулась в дом, изо всех сил хлопнув дверью. Она все еще меряла шагами пол, изобретая все новые проклятия на голову «этого ничтожества», когда звонок раздался снова. Почти надеясь, что это вновь Уинклер, Эллен решительно промаршировала в прихожую и рывком распахнула дверь. О, сейчас она выскажет ему, сейчас!.. Но на пороге стоял не священник. Там была ее дочь.
Несколько минут царила полная неразбериха. Когда, немного опомнившись, Эллен высвободилась из восторженных объятий Пенни, вопросы настолько переполняли ее, что она даже не знала, с какого начать. И вместо этого воскликнула:
– Боже мой, голубушка, как ужасно ты выглядишь!
– Премного благодарна! – ухмыльнулась Пенни. – Тебе не нравятся мои «видавшие Европу» джинсы? Разве до тебя не доходит, что все заплаты – мои трофеи? На левом колене лоскут из Парижа, а на заду – из Флоренции...
Эллен чуть отстранила дочь, разглядывая.
– Какой загар! Ты похожа на цыганку. Когда ты в последний раз мыла голову? И откуда ты выкопала эту жуткую футболку? Она на самом деле должна быть серой? Кроссовки совсем порвались: глянь – пальцы наружу. И похудела... О, ты выглядишь замечательно!
– Так-то лучше, – довольно сказала Пенни. Она улыбалась, но глаза у нее подозрительно блестели. – Эй, отдохни-ка на минутку от материнских восторгов и поблагодари Теда за то, что он меня сюда доставил.
В полном замешательстве Эллен долго жала руку Теду, веснушчатому рыжеволосому верзиле, ответившему вежливым отказом на ее приглашение зайти. Впрочем, она привыкла к бесконечной череде более-менее безымянных юношей, подвозивших Пенни в самые разнообразные места и милостиво отпускавшихся, когда необходимость в них отпадала. Этим ребятам ничего не стоило сделать крюк в лишнюю сотню миль – для друзей они были готовы на все, но к их родителям относились несколько настороженно. Хотя в данном случае отказ Теда мог быть продиктован элементарной тактичностью. Как только он ушел, мать с дочерью снова бросились друг другу в объятия.
И лишь несколько позже, когда поулеглось восторженное возбуждение от встречи и обшарпанные чемоданы Пенни были доставлены наверх, Эллен наконец получила возможность поговорить по- настоящему. Они уселись на кухне, и Пенни принялась поглощать все, что попадалось ей на глаза. На коленях у нее тихонько мурлыкала Иштар, время от времени хватая со стола оставленные без присмотра кусочки.
– А ты случайно ничего не пекла? – с трогательной надеждой в голосе спросила Пенни. – Весь месяц в Европе я мечтала о твоих булочках.
– Если бы я знала, что ты приедешь... Кстати, может ты перестанешь отмалчиваться и объяснишь, с чего вдруг поломала все наши планы и обрушилась, как снег на голову?
– Просто ужасно, как ты меня ненавидишь, – пожаловалась Пенни.
Эллен уже сновала по кухне, выкладывая на стол необходимые продукты. Бросив в кастрюлю кусок масла, она улыбнулась дочери:
