Она и меня брала под опеку – на какое-то время. Слышал бы ты, какие проклятия я изрыгала.
– Я слышал. Ты прекрасно обошлась бы и без помощи привидения.
– Зато ты не обошелся бы. А с чего ты вдруг вспомнил про подземный ход? Ведь я и сама о нем забыла.
– Этот довод против твоей теории. Если твоя ведьма хотела указать нам путь к спасению, зачем ей было привлекать меня? Ведь это тебя она «взяла под опеку», в тебя «вселялась» – или как еще ты это называешь...
– Мне она могла сообщать только эмоции, – ответила Эллен. – Ей нужен был... нужен был проводник, восприимчивый и чуткий. Тот взрыв безумного ликования в самый первый раз, когда я пришла сюда... Ведь тетушка Эда прожила здесь несколько десятилетий и никогда ничего не чувствовала. А я оказалась подходящей натурой – наверное, слишком отзывчивой, слишком похожей на нее. И когда она попыталась установить со мной контакт, то просто пережгла предохранители, устроила короткое замыкание, как в перегруженной электрической цепи.
– Эллен, но еще несколько минут назад ты подыскивала разумные объяснения всему этому и соглашалась, что привидений не существует. Что тебя заставило...
– Ты, – просто ответила Эллен. – Люди не могут судить о самих себе с уверенностью. Возможно, я суеверна и поддаюсь внушениям, и вижу галлюцинации: тени, кошек... Но ты другой. Я тебя знаю. И заставить тебя действовать таким нетрадиционным образом могло только что-то действительно потустороннее.
– Ну, положим, это чертово привидение тут ни при чем! – яростно выпалил Джек.
– Тогда что же?
Снаружи доносились голоса. Джек с загнанным видом покосился на дверь.
– Эти чертовы дети без конца шастают туда-сюда. И не дают мне... Хорошо, я скажу, что это было. Я никогда не сомневался, что два человека, которые очень близки друг другу, способны чувствовать друг друга на расстоянии. Особенно в моменты крайнего эмоционального напряжения. Тебе грозила опасность – и... и я не мог не узнать об этом. Я ощутил, что ты во мне нуждаешься. Эллен, могла бы ты... то есть, я хочу сказать, существует ли какая-то возможность...
Дверь открылась. Джек застонал и грохнул кулаком по столу.
Вошла Пенни. В руках у нее извивалась Иштар – дьявольским образом ожившая муфта. На мгновение солнечный луч коснулся ее голубых глаз, и они вспыхнули малиновым огнем.
Пенни едва успела бросить Иштар в подвал, когда появился Тим со второй кошкой. Это было тощее грязное создание с затравленным выражением на облезлой мордочке, но оно совершенно спокойно возлежало у Тима на руках. «Из него выйдет хороший ветеринар, – подумала Эллен, – Представляю, во что превратится дом: змеи, мыши, птицы... Но пусть заведет хоть слона, если это поможет ему всегда выглядеть вот так».
Она торопливо открыла банку кошачьего корма, и бедняжка с жадностью набросилась на него, издавая громкое урчание. Тим, скрестив ноги, уселся рядом с ней на полу, поглаживая костлявую кошачью спину.
– Меня она знает, – гордо произнес он. – И подпускает к себе даже во время еды.
Вернулась Пенни. Опустившись на пол рядом с Тимом, она подняла глаза на дядю.
– Что случилось? Ты выглядишь так, будто рассердился на все человечество.
– Кто-нибудь из вас видел кошку прошлой ночью? – спросил Джек.
– Иштар?
– Нет, белую кошку. На дереве, над головой Нормана.
Тим отрицательно покачал головой.
– Я закрыла глаза, – призналась Пенни. – Когда он начал считать, я просто закрыла глаза и стала молиться.
– Она была голубоглазой. – Эллен ничего не доказывала – только констатировала факт. – Лишь голубые глаза светятся красным в темноте. Я видела это так же отчетливо, как теперь вижу вас.
– Нет, я ничего не заметила, – повторила Пенни. – Это неправильный ответ? Ты все еще злишься, дядюшка Джек?
– Я злюсь вовсе не поэтому. – Ворчание Джека весьма напоминало рык рассерженной Иштар.
– О? – Пенни покосилась на мать. – Ты так и не собрался? А я-то думала, что нынче утром мы наконец решим наше будущее.
– Если бы вы не перебивали меня поминутно...
– О чем вы говорите? – не выдержала Эллен.
– Он собирается просить твоей руки, – беспечно сказала Пенни и тут же задом поехала по полу, пытаясь спрятаться за широкую спину Тима. Джек грозно привстал. – Ну ладно же, я только пыталась помочь, – жалобно протянула она. – Ты бы еще долго не решился – тебе явно не хватает сообразительности.
– Хм. – Джек поскреб подбородок. – Возможно, ты права. Но я не в силах выносить неизвестность. Эллен, ты согласна?
– Конечно, нет. – Ее щеки пылали. – Ты готов пойти на все, чтобы спасти меня от моей собственной беспомощности. Но я же сказала тебе, что не боюсь жить одна.
– Зато я боюсь. – Казалось, Джек забыл, что их слушают. – Боюсь жить без тебя. Я не скучал по детям, Эллен, – я скучал по тебе. Эти полтора месяца были самыми несчастными в моей жизни... Погоди, позволь мне выговориться, прежде чем ты мне окончательно откажешь. Тебе не надо будет покидать свой дом – или свое привидение. Каждую ночь мы будем выставлять на крыльцо блюдце с молоком, как это делают
