– Целый кофейник? – в ярости взревел муж.
– Я сварила только одну чашку. Если хочешь, приготовь сам. Будешь уходить – забери свои рубашки и остальное белье, по дороге сдашь его в прачечную. Я бастую. Можешь питаться где хочешь, меня это почти не волнует. Машину доставь к дому к двум часам, иначе я заявлю в полицию, что ты украл ее.
– Когда ты оттуда выйдешь?
– Когда захочу. Скорее всего, после твоего ухода. Ян, я не хочу видеть тебя.
– Ты испортила свой отпуск и теперь не хочешь меня видеть? Боже, Эмили, это так на тебя похоже. Сколько ты на этот раз собираешься дуться?
– Бесконечно долго. Всегда, скорее всего. Она оставалась под душем до тех пор, пока вода не стала холодной. Тогда Эмили вышла, но кран не закрыла, нанесла легкий макияж, тщательно причесала волосы, стянула их резинкой и оделась. Только тогда она перекрыла воду. Прислонив ухо к двери, «забастовщица» прислушалась. Часы говорили о том, что в ванной миссис Торн провела никак не меньше полутора часов. Ян не мог позволить себе ждать столько времени; обычно он всегда «заглатывал» чашку кофе и быстренько уходил.
Держа кружку в руке, Эмили побрела осматривать квартиру, заглянув первым делом в корзину для белья. Супруг не подумал забрать рубашки. Так, следовательно, остались еще две чистые. На спинке стула висел костюм, приготовленный для химчистки. Очевидно, Ян понятия не имел, где находится приемный пункт этого заведения. Поставив чашку с остатками кофе на прикроватный столик, она тщательно заправила свою половину широкой семейной постели.
Глупое детское упрямство… Но именно так миссис Торн выражала свой протест против жесткого «правления» доктора Торна.
– Хватит, Ян, с меня достаточно.
Еще два с половиной дня отпуска, и потом ей придется ежедневно ходить в клинику. Может, она вообще туда не пойдет. Никогда не пойдет!
Прошло три дня, и Эмили поняла, что муж абсолютно не отреагировал на ее поведение. Она тяжело вздохнула. На первое место, как всегда, вышел бизнес. Ян даже ничего не сказал по поводу денег, оставленных ею на кухонном столе вместе с подсчетами затрат на отпуск. В понедельник утром лист был измят и выброшен в мусорное ведро, а деньги исчезли. Хотя они оба старались вести себя так, словно ничего не произошло, между супругами будто кошка пробежала; в доме воцарилась предгрозовая атмосфера. Ян разговаривал, не повышая голоса, уходил рано и засыпал к тому времени, как Эмили возвращалась с работы. В клинике, встречаясь с ней в коридоре или останавливаясь у ее стола, супруг улыбался и кивал головой, но только потому, что рядом находились пациенты.
Миссис Торн стало ясно: он избегает ее, и она последовала примеру мужа, задерживаясь в «Геклине Пите» допоздна.
На пятьдесят четвертый день их «войны» к ней подошел Ян.
– Эмили, достаточно враждовать. Мы похожи на двух уставших измотавшихся бойцов. Лично с меня хватит!
– С меня тоже достаточно, – заявила супруга, укладывая в сумочку огромную записную книжку. Часы показывали начало второго. Значит, пора ехать домой, переодеваться и идти в «Геклин Пит».
– Тогда поцелуй меня и давай забудем об инциденте. – Она молча подняла голову, и муж чмокнул ее в щеку. – Ян, чего ты хочешь?
– Ну… если ты спрашиваешь… Надо пополнить запас продуктов в холодильнике; в доме нет ни грамма сахара, ни фунта конфет. И еще… Извини, но в корзине полно грязного белья.
– Знаю, – кивнула жена.
– Что означает это твое «знаю»? Ты знаешь и собираешься исправить ситуацию или же знаешь, но не желаешь ничего делать? Мне кажется, ты еще не совсем пришла в себя. Мы оба повели себя не лучшим образом в данном случае.
– Все в прошлом, – спокойно заметила миссис Торн, направляясь к выходу.
Доктор Торн поспешил следом и вышел вместе с ней на улицу.
– Итак? – поинтересовался он, натянуто улыбаясь.
– Что «итак», Ян?
– У тебя какое-то странное наплевательское отношение к делу. Причем только в последнее время. Мне оно совсем не нравится.
– Знаю, – буркнула Эмили, направляясь к стоянке.
Мать ей всегда говорила: «Не задирай нос, а то придется пожалеть об этом». Именно эту глупость она сейчас и совершала. Настало время поставить Яна на место. В данный момент прямо-таки костью в горле стоял вопрос о грязном белье в корзине, далее следовал холодильник, затем – их взаимоотношения. Как сказал Пит, отношения «раб – рабовладелец» стали достоянием истории.
Может, ситуация вышла из-под контроля? Теперь уже Эмили ничего не знала, действуя чисто механически, словно робот. Она перестала думать и взвешивать все «за» и «против», не пыталась заставить работать свое серое вещество. Все, чем миссис Торн занималась последнее время, ограничивалось работой, едой, сном и слезами.
«Нужно что-то делать, – размышляла Эмили, вставляя ключ в замочную скважину. – И делать быстро… Когда-нибудь я буду жить в настоящем доме, а не в этой жалкой квартирке, и мои проблемы исчезнут сами по себе. Ха! Если ты веришь этому, Эмили Торн, то ты бесконечно глупа».
Она уселась в жесткое неудобное кресло и задумалась: «Когда-нибудь…»
ГЛАВА 5
Эмили с ненавистью смотрела на корзину с бельем, которая ей казалась неприступной горной
