первой, не дожидаясь атаки. Сицилианская защита – в нападении… Словом, неплохая тактика для загнанных в угол.
– Эмили…
Женщина ринулась вверх по лестнице, не подумав, что ее одежда лежит внизу, в ванной комнате. Догадавшись, она помчалась туда, заливаясь слезами. Не надо смотреть на человека, только что смертельно ее оскорбившего. Эмили не сделала ничего предосудительного, чтобы вызвать такую негативную реакцию. Взяла на себя лидерство? А разве женщины не могут время от времени брать на себя инициативу? Во всех журналах говорится, что представительницы прекрасного пола должны откровенно признаваться своему мужу или возлюбленному, чего они хотят. Может, автор статьи имел в виду слова, а не действия? Скорее всего, она просто не поняла смысла прочитанного…
В ванной, закрыв дверь, миссис Торн сорвала с себя халат и схватила одежду. Задыхаясь, она надела туфли, изо всех сил сдерживая слезы. Боже, где же пальто? Висит на кресле около камина… Это значит, ей придется возвращаться в гостиную, пройти мимо Бена, волей-неволей взглянуть на него и, возможно, заговорить. В этот момент Эмили заметила дверь, ведущую на террасу, и в ней сработало ее извечное упрямство. Направляясь к желанному выходу, она знала, что поступает страшно глупо. Косые струи дождя ворвались в комнату. Хватит ли у нее мужества пройти пять миль до клиники? Тем более в такую погоду. Сначала надо решиться, а уж потом выходить. Миссис Торн подумала и пришла к выводу: нужно вызвать такси, а подождать его можно на маленьком крылечке под крышей.
Эмили открыла дверь. Как обычно люди переживают свой позор? Кажется, с высоко поднятой головой, не отводя глаз от обидчика? Да, так и следует действовать, будто ничего не случилось. Итак, набросить пальто и вызвать такси… Однако, прекрасно зная себя, Эмили понимала, что сделать это не так легко, как представляется на первый взгляд. Достоинство… Вот чего ей не хватает в данный момент.
Миссис Торн прошла в комнату, взяла телефон и набрала номер диспетчерской «Саут Плейнфилд компани». Ее заверили, что машина прибудет через семь минут.
– Спасибо за ужин. Извини, мне жаль, что тебе самому придется мыть посуду. Я вызвала такси, оно придет с минуты на минуту. Я подожду на улице.
– Эмили…
Женщина закрыла дверь и только тогда до нее дошло, что над маленьким крылечком нет крыши. Выражаясь точнее, оно оказалось бетонным возвышением с перилами. Она промокла буквально через несколько секунд. Дважды за ночь – это уж слишком.
Такси прибыло в тот момент, когда Бен распахнул дверь.
– Черт возьми, Эмили, заходи сюда. Нам необходимо поговорить.
– А мы уже закончили разговор, – крикнула миссис Торн, пытаясь перекрыть голосом шум ливня и усаживаясь в машину. Она дрожала от холода, зубы выбивали барабанную дробь. Краска стыда по- прежнему заливала лицо. Ей обязательно нужно поплакать. «Ты всегда рыдала, Эмили, хотя слезы никогда не помогают исправить положение, – упрекнул внутренний голос. – Нужно было выслушать Джексона, а ты никогда не поступаешь таким образом… Сначала что-то совершаешь, а потом жалеешь о содеянном. Именно твое упрямство заставило тебя отказаться от прав на владение клиниками. Глупо, глупо, глупо…»
Женщина вручила водителю такси пятидолларовую банкноту, выхватила ключи из кармана и выскочила из салона машины. Открыв дверь своего центра, она тут же ее захлопнула и побежала по темному помещению, задевая юбкой тренажеры, в ванную комнату. Закрывшись, Эмили включила свет, разделась и шагнула под душ. Смыть бы слова Бена, очиститься от стыда… Она с остервенением терла себя мочалкой, намыливаясь снова и снова. Ванная была наполнена паром до такой степени, что миссис Торн не видела собственного отражения в зеркале. Это хорошо, ибо у нее не возникало желания смотреть на Эмили Торн. Лицезреть ее и быть ею – абсолютно разные вещи.
– Он мне нравится, очень нравится, – исступленно бормотала она.
Когда Эмили принялась натягивать на еще влажное тело тренировочный костюм, раздался стук в двери. Бен! Выключив свет в ванной, она осторожно пробралась в коридор. Миссис Торн видела очертания его фигуры, слышала его голос. Он звал ее, говорил, что будет стоять у входа всю ночь и ждать, пока она одумается и поговорит с ним.
– Давай, давай, стой там… Мерзни… Мне наплевать! – пробормотала Эмили и пошла в комнату отдыха. Здесь она взяла телефон и позвонила домой, на Слипи-Холлоу-роуд.
– Лина? Это я. Выслушай меня и сделай следующее… Подъедь к черному ходу клиники и забери меня отсюда. Пожалуйста! В парадную дверь ломится Бен, говорит, что не уйдет. Я все тебе расскажу, когда вернусь. Извини, что вытаскиваю тебя в такую погоду, да еще ночью… Пока ты доберешься, я буду готова. Спасибо, Лина, – дрожащим голосом проговорила она и положила трубку.
Услышав шум приближающейся машины, Эмили торопливо открыла дверь черного хода. Джексон все еще продолжал колотить кулаками по деревянной панели. Миссис Торн ожидал приятный сюрприз: на тротуаре стоял фургон сестер Демстер, в котором находились все семь подруг. Она без сил прислонилась к Марте, и та прижала ее к груди, бормоча слова утешения.
– Прошу вас, не зажигайте фары, поезжайте до конца дорожки без света, – хрипло попросила Эмили.
– Эй, выпей глоточек, – предложила Лина, протягивая бутылку бренди. Женщина послушно приложилась к горлышку и… подавилась. Слезы хлынули из глаз.
Шестнадцать минут спустя они подъехали к своему дому. Нэнси открыла заднюю дверь и вышла. Лина подняла стекла, закрыла все двери на замки и включила сигнализацию в машине.
– Спасены!
– Если мистеру Джексону вздумается прийти сюда, мы спрячемся в моей комнате внизу, – предложила Марта. – Там же можно приготовить чай или кофе. Несите туда эту бутылку бренди… И прихватите еще, если, конечно, есть.
– Нам нужно развести огонь и сесть около него, словно бойскауты на привале, – пробурчала Паулина, занимая место в центре. – Здесь тепло и уютно. Мне нравится слушать бормотание кофейника, смотреть на поднос, поставленный перед камином… – Женщина пустила бутылку по кругу, и каждая из присутствующих отпила по глотку.
