– Вот именно, – улыбнулась миссис Торн.
На кухне Мэтт чувствовал себя вполне уверенно, хотя делал все по-мужски неуклюже. Эмили присела за стол, подавив желание помочь, потому что вовремя догадалась – он хочет выполнить все самостоятельно.
– Да, поваром мне не быть, – заметил Холидей, опуская спагетти в кипящую воду.
– А мне не стать спасателем и не ходить в походы. С некоторыми вещами приходится мириться.
– О, да у тебя есть чувство юмора. Мне это нравится. Немногие могут похвастаться подобным даром.
– Раньше я и сама не замечала его присутствия, но за последние несколько лет жизнь научила относиться ко всему происходящему с юмором. Отрезок времени, отпущенный нам на этом свете, слишком короток, чтобы жить прошлым. Как там говорится? Прошлое – это пролог? Кем ты хочешь стать, Мэтт?
– Хорошим человеком. Спорим, ты подумала, что я скажу пожарным. А сама?
– Понимаешь, я достигла поставленных перед собой целей, теперь хочется сделать что-нибудь… э… значительное, полезное для многих. К счастью, плохие времена остались далеко позади. Нынешняя часть жизни очень важна для меня. Я изменилась, и мои действия связаны с новой личностью… Одна из сестер натолкнула на интересную мысль, и – так я считаю – она права. По-моему, у Бога действительно имеются на меня виды. Он направил мою душу по этому пути, и теперь мне предстоит узнать, чего именно Господь ждет от меня. Скоро, очень скоро я пойму это.
– Сколько ты еще пробудешь в Убежище?
– Пока не знаю. Но не меньше, чем Роузи. Сестры сказали, что я могу жить там, пока не решу всех своих проблем. Можно даже совсем не уезжать.
– Зимой здесь очень холодно.
– В Нью-Джерси тоже, – заметила Эмили, стараясь казаться равнодушной. – Кстати, твой соус потому такой жидкий, что ты не даешь стечь воде из спагетти.
– Правда?
– Конечно. И уксус в салате тоже вносит свою лепту. Мне кажется, даже хорошие повара ценят критику.
– Ну, я к их числу не отношусь. Отведай мою стряпню, Эмили.
– Сейчас… А ты расскажи мне о своих детях.
– Бенджамину исполнилось двенадцать… Он хороший парень, занимается спортом, хорошо учится. Конечно, под моим неусыпным контролем… Любит гулять, ходить в походы. Бенджи похож на мать. У него такой же характер. К сожалению, Молли унаследовала мои привычки… С ней легко общаться, она очень хорошенькая, хотя таковой себя не считает. Сейчас ей четырнадцать, и дочь начинает открывать для себя существование мальчиков. Порой мне кажется, что телефонная трубка приросла к ее уху. Она смирилась со смертью матери, а вот у Бенджи с этим проблемы. Они очень беспокоятся за меня… Раньше дети боялись, когда я уходил, думая, что не вернусь. Сын и дочь очень дружны… У меня никогда не возникало проблем из-за женщин, потому что они не входили в мою жизнь. Даже не представляю, как отреагируют на это дети… Гм, это похоже на предупреждение.
Эмили кивнула.
– Ничего… Предупрежденный вооружен заранее. Так, кажется, говорят мудрецы? Что, если… если мы начнем встречаться, а твои ребятишки не примут меня? Что тогда будет?
– Не знаю.
– Я тоже понятия не имею, смогу ли открыться другому человеку. Ты мне нравишься, нравятся твои поцелуи, но мне больше не хочется страдать и ранить свое сердце… Мэтт, я слишком долго зализывала свои раны… – Женщина разволновалась, кровь молоточками стучала в висках, грудь бурно вздымалась. – Может… останемся друзьями? Давай не будем ничего планировать. Мэтт наклонился над столом.
– Эмили, послушай меня… Я серьезно отношусь к чувствам… Мое тело говорит, что хочет твоего, твое, уверен, желает того же. Это физическая сторона дела… Ты мне нравишься, я стараюсь держаться поближе к тебе. В ту ночь меня охватил страх, когда Айвэн принес тебя на руках, мне хотелось перевязать твои раны, успокоить и приласкать тебя. Я ни к кому не испытывал таких чувств, кроме жены, конечно. Мне хотелось сказать об этом, но боялся показаться навязчивым. Дети – это совершенно отдельный разговор. Я им отец, но сейчас речь идет о нас. Ты мне понравилась с первой минуты… Помнишь, я натолкнулся на тебя, спящую в кресле на крыльце? Ты сразу вошла в мое сердце, Эмили, и навечно поселилась в нем.
Глаза женщины затуманились.
– Ты ведь тоже завладел моим сердцем… Мэтт, мне кажется, я понравлюсь твоим детям.
– Молли – да, но вот Бенджи… Впрочем, постараюсь как-то исправить положение…
– Подожди, – перебила его Эмили. – Я ничего не знаю о детях и, возможно, только все испорчу: всегда говорю не то, что нужно.
– Что ж, моя стряпня, а тебе мыть посуду, – оборвал Мэтт становившийся неприятным разговор.
Миссис Торн поднялась, не зная, на что решиться. Когда она несла тарелки к мойке, то чувствовала, как по телу волнами прокатывается озноб. Мужчина обнял ее, и его объятия показались ей вполне естественными. Эмили ощутила, что начинает таять в крепких руках Холидея. Откуда-то пришло странное чувство: показалось, они знакомы и близки уже много-много лет. Больше не было сил обманывать себя – она хотела этого человека, но не здесь и не сейчас, о чем Эмили тут же откровенно сказала. Мэтт сразу же отстранился и подал ей полотенце.
– Вытри руки, а тарелки пусть отмокают. Попозже я сам ими займусь.
– Это хорошо, потому что, честно говоря, мне не хочется возиться с посудой. – Миссис Торн, опасаясь не сладить с обуревающей ее страстью, отошла в противоположный угол кухни. – Отвези меня домой.
Мэтт кивнул:
