Саймон!
Он взмахнул кнутом над головами двух лошадей одинаковой серой масти.
— Я сказал — нет. Я серьезно говорю — нет. И всегда буду это повторять. Вы меня понимаете, Калли?
— О да, — твердо сказала она, — конечно. Я вас понимаю, милорд. — Ее мозг работал сейчас в полную силу, с бешеной скоростью вращаясь всеми своими колесиками. — Я вас прекрасно понимаю.
Саймон слыл самым быстрым ездоком во всем Лондоне, но никогда еще обратная дорога на Портленд- плейс не была такой бесконечно долгой, тихой и невыносимо тягостной.
Глава 13
Да, теперь это весьма осложняет наш план.
Джордж Вилъерс, герцог Бакингем[22]
Саймон уже начинал подумывать, что лучше бы он был глубоким старцем. Но вот Сара София Джерси, прозванная среди своих Великой молчальницей, наконец отпустила его рукав, который до тех пор держала намертво, — так обрадовало ее прибытие в «Олмэкс» виконта Броктона и двух его друзей. Саймон никогда всерьез не планировал сопровождать дам на их ассамблеи, но после его вынужденного признания Калли любые мысли о поисках Филтона на время исключались.
Филтон действительно мог появиться в «Олмэксе», как предположила Калли. Будь он проклят! И будь проклят он сам, если позволит ей оказаться в двадцати ярдах от этого подонка!
Не сейчас. И вообще никогда.
Он дождался, пока леди Джерси прервет свой нескончаемый монолог, состоящий из светских сплетен и разных глупостей, и сделает паузу, чтобы перевести дух.
— Салли, я просто не могу передать, — сказал виконт, — как я вам благодарен за снисхождение к юной компаньонке моей матери. Спасибо, что вы позволили ей вступить в сезон через эти святые апартаменты. Уверяю вас, она так же деликатна и послушна, как выглядит, и чрезвычайно ценит ваше внимание. Да, мисс Джонстон очень приятна в общении — у нее хорошие манеры. И довольно солидное приданое… благодаря наследству от двоюродной бабушки, — добавил он доверительно, зная, что может рассчитывать на длинный язык своей собеседницы. Говорили, что он у нее подвешен на петлях с обоих концов. Чтобы разболтать новость, леди Джерси требовалось совсем немного времени — не больше, чем на то, чтобы перехватить полдюжины гостей мужского пола.
В конце концов, чем плохо, если Калли побудет в окружении двух дюжин охотников за приданым, небогатых юнцов и мужчин почтенного возраста? Все лучше, чем в обществе Филтона, решил Саймон. И в любом случае лучше для его собственного плана, который пока еще остается только планом.
— Сколько? — быстро спросила леди Джерси, впервые столь лаконично. Вместо двадцати слов, как обычно, сейчас она потратила лишь одно. Ее прищуренные глаза выражали не просто светский интерес, а тщательно скрываемую алчность. Бизнес есть бизнес, а бракосочетание пэров и юных наследниц с туго набитой мошной являлось самым серьезным из всех видов бизнеса, но все-таки было бы неблагоразумно уподобляться рядовой лавочнице.
— Не так громко, Салли! — со смехом предупредил ее Саймон и наклонился к ее уху.
Патронесса издала короткий возглас восхищения и, оставив виконта там, где он стоял, нацелилась на небольшую кучку перспективных холостяков. Потенциальные женихи со скучающим видом подпирали колонны по краю зала.
— Хорошо, — тихо сказал себе Саймон и, развернувшись в противоположном направлении, пошел к матери.
Имоджин сидела чуть поодаль от других пожилых дам и нанятых компаньонок. Ее кричащие желтые волосы были убраны под золотистый тюрбан. Она неистово махала веером, так как ее допекала духота и, несомненно, тугие корсеты.
— Дорогая, все идет по плану, — негромко произнес Саймон, наклоняясь к матери и надеясь, что эта легкая, близкая к правде ложь проникнет через ярды навороченной вокруг головы ткани. — Через минуту Калли станет царицей бала. Ее танцевальная карточка заполнится еще до прихода Филтона, если он вообще появится.
— Ну что ж, неплохо. Хотя, боюсь, слишком глупо, — ответила Имоджин и замахала веером еще быстрее. Голос ее был на один или два тона выше обычного и мог привлечь нежелательный интерес кого- нибудь из сидевших поблизости, но, к счастью, этого не произошло. — Я подумала, что теперь, когда я довела девушку до совершенства, ты хочешь, чтобы он воспылал к ней страстью. Ты неправильно себя ведешь, Саймон. Неправильно! Клянусь Богом, я не спала неделю. Я так волновалась! И вижу, что не напрасно.
— Спасибо за заботу, мама, — сказал виконт, краешком глаза глядя на машущего рукой Бартоломью. — А сейчас ты пересядешь поближе к гостям и повторишь им все, что мы отрепетировали. Сообщишь им, что из любви к своей старой подруге ты взяла на себя заботу о Калли. Все остальное предоставь мне. Обещаю, если ты будешь делать, как я говорю, мы благополучно завершим этот вечер и Филтон не сможет даже поговорить с ней. Я не собираюсь бросать девушку ему на колени, на первый раз я хочу просто помахать наживкой, — солгал он на ходу.
— Дерзкий, самонадеянный щенок! — воскликнула Имоджин, но в следующую секунду ее лицо расплылось в улыбке. — Это Фредди! Я готова спорить, что это он! Посмотри, Саймон, вон там! Разве это не граф Митчем? О Боже, это он! Приведи его ко мне. Немедленно приведи его ко мне! — Когда виконт двинулся выполнять поручение, вполне довольный, что мать займется небольшой охотой, Имоджин схватила его за руку и остановила. — Нет! Погоди! Как я выгляжу? Как этот чертов тюрбан? Он сидит ровно? И что я должна делать? Что мне говорить?
Саймон наклонился и поцеловал мать в щеку.
— Имоджин, ты здесь самая красивая, — сказал он искренне. Его слишком высокая и слишком крупная мать, пусть и немолодая, никогда не походившая на миловидных бело-розовых англичанок, определенно была самой импозантной из всех. И все еще красивой. Да, самой красивой женщиной, какую он когда-либо встречал. — А теперь улыбайся, родная. По-моему, граф направляется сюда. Ну что, мне вести его к тебе?
— Не смейся надо мной, сын, я ведь отчаянная, — предупредила Имоджин и легонько пнула его, подталкивая прямо к приближающемуся мужчине.
Через десять минут, находясь неподалеку от матери, Саймон мог наслаждаться ее шуточками.
— Так ты здесь для того, чтобы пропихнуть свою внучку, Фредди? — говорила Имоджин. — Боже мой, неужели ты такой древний? Никогда бы не подумала. Ты еще можешь ездить верхом, Фредди… ну… на охоту? Нет, конечно, не можешь. Или можешь?
— А ты все такая же веселая и живая, Имоджин. И язвительная, как всегда. — Граф, тихо посмеиваясь и, казалось, не обижаясь на откровенно насмешливые слова виконтессы, со скрипом опустился в соседнее кресло и прислонил к колену свою трость.
Саймон коротко помахал матери рукой, поклонился графу и быстро исчез, делая вид, что не замечает, как приуныла вдруг Имоджин.
— Она там, — сказал ему Бартоломью, когда Саймон присоединился к другу, стоявшему на краю паркета. — Готовится танцевать с Верли. Бедняжка! Он доведет ее до обморока своей болтовней. Будет рассказывать о лошадях и пропускать каждый третий такт, а под конец остановится где не положено и продолжит радостно вещать о наследных конюшнях. После него ее забирает Арман, на второй вальс. В общем, карточка ее уже под завязку, если я не ошибся в подсчетах. И еще там целая очередь молодых щеголей, которые несколько минут назад спрашивали, как пройти в обеденный зал, а теперь выстроились здесь. Вьются вокруг и жужжат, как голодные осы, обсуждают Калли, ее красоту. И ее приданое. Так что завтра к полудню у тебя соберутся все охотники за счастьем. Офицеры на половинном жалованье со всех мест, вплоть до самого Джон-о-Тротса[23]. Засыплют твой дом визитками, букетиками цветов и устроят галдеж в твоей гостиной. А Филтона пока не видно, и это хорошо.
— Я думаю, он еще появится, — доверительно поведал Саймон своему заботливому и в данный момент не в меру разговорившемуся товарищу. — Мне не терпится увидеть его здесь. В самом деле, Калли права. План, который никогда таковым не был, запросто может сработать. Я уже слышу, как сам рассказываю о ней
