– Уведи меня отсюда, – сказала я, – я не хочу оставаться здесь больше.
Мы сидели на кровати в углу подвала. Это было единственное место, где можно было сидеть. В подвале было шумно, он был заполнен людьми – толпой темных, разбойного вида мужчин, которые разговаривали на непонятном языке.
– Мы сейчас уйдем, – ответила она. Слезы градом катились по ее щекам. Она всегда так плакала – легко и красиво. – Мы сейчас уйдем, дорогая, еще несколько минут.
– Но я хочу сейчас.
– Подожди немного, Харриет. Харриет, что с тобой? Он... он мертв. Собаки убили его, загрызли до смерти. Говорят, у него на руках и лице была кровь, и запах крови привел их в неистовое бешенство. Он больше не станет тебя мучить, веришь мне?
– Как много здесь людей. Я не хочу быть с ними.
– Это друзья Дэвида, дорогая. Я смогла прийти к тебе на помощь так быстро, потому что они оказались поблизости. Это было задумано Фрэнсисом и Дэвидом, они знали, что помощь понадобится... Харриет, все теперь хорошо, не смотри так...
Кто-то отделился от толпы людей, окруживших что-то лежавшее на полу, но я смотрела только прямо перед собой, считая трещины на стене. Когда человек заговорил, я узнала голос Дэвида.
– Он жив. Состояние его тяжелое, но жив. Мы отвезем его в поместье, а Таммас поскачет за доктором.
– Ты сказала, что он мертв, – с горечью бросила я Аде.
– Он мертв. Он. Но не Фрэнсис. О, Дэвид, как я рада!
Я покачала головой. Было жаль разрушить ее иллюзии, но ведь все равно она любит Дэвида. И поэтому ей не будет больно.
– Они все мертвы, – сказала я. – Я видела лицо Джулиана. Я видела... Фрэнсиса. Ада, уведи меня отсюда. Я не хочу оставаться больше в этой комнате.
Они вынудили меня встать и подвели к нему, заставили посмотреть. Они пытались помочь. Но это была их ошибка. Как только я его увидела, я поняла, что они лгут. Его глаза были закрыты – кто-то закрыл их. Они положили его на солому и накрыли сверху грудой одеял, на соломе под его головой расплывалось темное пятно. Они, кажется, ждали от меня чего-то, и я встала на колени и поцеловала его, прощаясь. Хотя я знала, что это уже больше не Фрэнсис. Его губы были теплыми. Но совсем скоро они остынут.
Наконец они отвезли меня в поместье, и Ада уложила меня в постель. Я не теряла сознания. Я никогда не падаю в обморок, это случилось лишь один раз, когда я испугалась собаки. Я не была больна. Я спала и просыпалась, ела и спала снова. И все это время вторая Харриет сидела в темноте внутри меня, закрыв руками лицо, рот и уши.
И как долго это было? С той поры прошло шесть месяцев. Некоторое время спустя я узнала, что Фрэнсис выжил. Я поверила, вынуждена была, когда они отвели меня к нему, и он улыбнулся, взял меня за руку и стал разговаривать со мной. Они сбрили половину волос с его головы. Она была обвязана нелепой белой повязкой, но царапины на лице были почти незаметны. Камень лишь задел голову, кости остались целы. Но была рваная длинная рана, и вытекло много крови. Его долго держали в постели из-за лихорадки и воспаления легких. Но ведь он был, как сказал кто-то недавно, крепкий как буйвол. Два месяца спустя он уже был на ногах, новоявленный «мистер Вольфсон», владелец Эбби-Мэнор.
А потом он пришел навестить меня. Все еще была зима, снег шел уже шесть дней, и белые шапки виднелись на стенах и деревьях. Снег валил тяжелыми хлопьями с серого неба. Ада перед уходом опустила шторы и зажгла все лампы Она уехала с Дэвидом, и я была одна, когда постучал Фрэнсис. Он сел рядом со мной на диван и взял мои руки в свои.
– Я хочу жениться на тебе, Харриет, – сказал он.
– Ты можешь взять себе деньги, – ответила я, – Аде нужно отдать из них половину, чтобы она могла купить землю и лошадей для Дэвида. Ты возьмешь остальное.
– Мне не нужны эти проклятые деньги, – сказал Фрэнсис, – я хочу тебя.
Я думала, что он не состоянии понять, и принялась объяснять:
– Ты не должен жениться на мне из жалости. Так получилось, что Ада с Дэвидом, но он ей подходит, ты же сам видишь. Она никогда не хотела быть хозяйкой поместья. Она будет с ним счастлива. А ты найдешь кого-то еще. Тебе не обязательно жениться на мне, Фрэнсис. Со мной все будет хорошо, я стану жить с Адой и Дэвидом.
– Нет, не станешь. Ты будешь жить со мной. – Он взял меня за плечи и заглянул в самую глубину глаз.
Я подумала, что он собирается поцеловать меня, но вместо этого он притянул меня к себе и крепко прижался лицом к моим волосам.
– Один Бог знает, правильно ли я поступаю, – услышала я его голос и поняла, что он говорит не со мной, – я разрушал все, к чему прикасался раньше. Может быть, и это ошибка. Но я не могу больше так, я должен каким-то образом получить тебя. Я буду добр к тебе, Харриет, настолько, насколько позволит проклятая кровь и воспитание. Позволь мне заботиться о тебе.
Было так приятно находиться в его объятиях, я чувствовала себя в полной безопасности, отгороженной барьером его рук от всего мира.
– Хорошо, – согласилась я.
Он посмотрел на меня с сомнением:
– Ты выйдешь за меня? Когда я скажу?
Я застыла. Слова были так знакомы, что стало больно. Впрочем, я так устала.
– Да.
Теперь он захочет поцеловать меня, подумала я и подставила губы.
Он поцеловал – но только в щеку, как любящий брат. Потом нагнул голову и поцеловал мои руки, которые не выпускал из своих, и мне послышалось, что он тихо произнес: «Я так сильно люблю тебя», но конечно же мне это только почудилось.
Мы поженились неделей позже, были только самые близкие. Вернее, не было никого, кроме Ады, Дэвида и очень прямо державшегося человека в черном костюме, который всю церемонию не сводил неодобрительного взгляда с Дэвида. Когда священник сказал: «И Бог соединил вас», я подняла лицо, и Фрэнсис коснулся губами моих губ. Потом подали вино и пирог, и я ушла к себе в комнату.
Теперь я хозяйка поместья Эбби-Мэнор, правда, ненадолго. Фрэнсис продал дом, землю и всю обстановку. Благодаря любви Вольфа к роскоши Фрэнсис выручил неплохие деньги, их почти хватило, чтобы заплатить долг тому бедному молодому человеку, которого обобрал Вольф. Остальное Фрэнсис будет платить частями из своего заработка в течение нескольких лет.
Он отказался трогать деньги бабушки, и адвокат, тот прямой, в черном, человек, который присутствовал на венчании, уладил дела – с его помощью я оформила половину наследства бабушки на Аду. Теперь Ада будет самой богатой фермершей в Йоркшире. Они с Дэвидом решили выдержать полностью траур и пожениться через год после смерти бабушки. Пока что Дэвид подбирал подходящее место в Йоркшире, и, кажется, уже нашел, недалеко от Йорка. Дом старый, беспорядочной постройки, что-то среднее между коттеджем и поместьем, так говорит Ада. Я не беспокоюсь за них. Он очень любит ее.
Мы с Фрэнсисом поселимся в Йорке. У него там старый друг, врач, которому он станет ассистировать, и со временем унаследует его практику. Мне будет жаль расстаться со своей красивой комнатой. Вначале я ненавидела ее. Особенно когда просыпалась ночами и плакала от кошмаров. После того как мы с Фрэнсисом поженились, он переехал в комнату Ады. Так было лучше. Когда я начинала плакать, он тут же приходил, садился на кровать и держал мои руки, пока я не просыпалась и не убеждалась, что мой кошмар – только сон.
Сегодня я поняла, почему присутствие Фрэнсиса успокаивает меня, в то время как присутствие Ады – нет. Мои ночные кошмары были всегда о нем. Снова и снова, ночь за ночью, я видела, как он лежит мертвый. Часть меня, та бодрствующая часть, знала, что он спасен и жив. Но другая часть – та Харриет, что пряталась во тьме внутри меня, – не верила в это. Она скрылась, захлопнув потайную дверь внутри меня в тот момент, когда камень вылетел из руки Вольфа, и она поняла, что ничто и никто – ни на Небесах, ни на Земле – не сможет предотвратить его падение. Дверца все еще оставалась закрытой, и вторая Харриет, плененная кошмаром, как муха паутиной, находилась в заточении своего прошлого и памяти о
