– Действительно, Роджер, – сказала укоризненно Би.
Лицо Роджера осветилось любовной улыбкой, когда он повернулся к ней.
– Это только проверка, дорогая. Разве вы не видите, что в случаях, подобных нашему, нужно очень постараться, чтобы найти истину? – Его рот растянулся шире, в блаженную улыбку. – Бог мой, как это удивительно! Это так здорово, что я боюсь в это поверить. Но если мы вычислим...
– О чем вы говорите? – потребовала я объяснений.
Роджер все еще радовался:
– Настоящее, подлинное проявление, слава богу. Я никогда не рассчитывал увидеть это. SPR наградит меня медалью.
Аббревиатура была мне незнакома, но Би знала ее. Замешательство на ее лице сменилось враждебной подозрительностью:
– Я надеюсь, что неправильно поняла вас, Роджер. Вы не способны на такую низость, как предание гласности наших личных проблем.
– Дорогая, – Роджер схватил ее руку. – Любимая, поверьте мне. Это были отвратительные слова. Я беру их назад. Если бы вы знали, как много лет... Естественно, ваше благополучие для меня главное. Скажите, что вы верите мне, или вскрою себе вены этим ножом.
Губы Би задрожали.
– Вы паясничаете, – прошептала она, пытаясь высвободить свою руку. – Люди смотрят.
– Тогда скажите мне, что вы...
– Я прощаю вас, Роджер. Вот вам моя рука.
Вместо этого Роджер взял руку Би под столом. Не отрывая взгляда от ее глаз, он сказал:
– Не ухмыляйтесь, Энн. Я знаю, что вам, наверное, забавно смотреть на двух дурачащихся стариков.
– Это выглядит красиво, – успокоила я.
– Вы славная девушка. – Роджер улыбнулся мне. – Из большого уважения к вам я продолжу чтение методически верно построенной лекции. Вы готовы к ней?
– Я чувствую, что это необходимо, независимо от того, готова я к ней или нет, – сказала я.
– Продолжайте, Роджер, – сказала Би.
– Я уверен, что большинство этих предположений уже разбирались вами. Я только хочу быть уверенным, что нами ничего не пропущено. Во-первых, существует возможность того, что оба ваших наблюдения являются выдумкой, вернее, вы неправильно истолковали то, что слышали. Конечно, эта возможность предполагает, что Би – женщина с расстроенной нервной системой и что Энн не просто невротичка, а легко внушаема. Я не верю в это. Я прав?
– Едва ли это возможно, – сказала Би.
– Во-вторых, Кевин страдает галлюцинациями. Вы можете сказать, и я приму ваши возражения, о том, что он появляется, не помня того, что делал и говорил в середине ночи во время, назовем это так, любовного свидания. Это предположение также не освобождает нас от версии, что Энн слабоумная и легковнушаемая, что ее галлюцинации спровоцированы действиями Кевина. В это я также не верю.
– Благодарю вас.
– Не стоит. В-третьих, что наиболее вероятно: то, что вы слышали, было в действительности, то, что вы видели, также имело место. В доме существует нечто, какая-то физическая сила, которая проявляет себя при некоторых пока еще не выясненных обстоятельствах. Кевин видит это в образе красивой желанной женщины. Сила может напрямую воздействовать на слуховые, тактильные и зрительные центры мозга, или она может принимать физическую форму, вполне осязаемую, чтобы Кевин...
Он взглянул на Би.
– Я понимаю, – сказала она быстро. – Это очень интересно, Роджер, но вы упускаете четвертую и, как мне кажется, более правдоподобную версию.
Роджер глубоко и печально вздохнул:
– Я боялся, что вы коснетесь этого.
– Она права, – вступилась я. – Поскольку мы не отказываемся рассматривать ваши естественные толкования, вы должны не исключать возможности вмешательства призрака.
– Это не то слово, которое мне хотелось бы использовать, – сказала Би. – Оно несет отрицательный оттенок, немного комичный и даже просто глупый. Но пусть будет так. Вы сказали, Роджер, что «в доме существует нечто». Почему не «некто»?
Я привстала. Би взглянула на меня:
– Вы тоже склоняетесь к этому, не так ли?
– Да, – промолвила я несколько неуверенно.
– Привидение, – продолжала Би, – назовем его душа или дух, персонализировано. Почему нет, Роджер? Все великие религии и большинство языческих культов допускают отделение от плоти и оживление духа в теплообразной оболочке.
– Ваша церковь не особо помешана на этой идее, – сказал Роджер. – Организованная религия до сих пор является сильным оппонентом спиритуализма и психологических исследований.
– Потому что спиритуализм опасен. Он без разрешения вмешивается в те дела, которые должны быть
