– Мы должны поместить их в различные комнаты и следить за их поведением. Эта сила может иметь специфический центр. Одни места могут оказаться более проницаемыми, чем другие.
– Верхний коридор и комната Кевина должны находиться в центре, – сказала я. – Но животные не нервничают там. Табида спит со мной... Погодите минутку, это было в моей прежней комнате.
– Это ничего не значит, – заметила Би. – Кошки спят везде.
Роджер в это время жевал огромный кусок сэндвича с окороком и сыром. Он начал смеяться. Результат оказался крайне неприятным: ирландский сеттер подскочил к его ногам и начал подъедать упавшие куски.
Встретившись глазами с Би, Роджер взял свой сэндвич под контроль.
– Я собираюсь провести над собой серьезную работу, моя дорогая, – сказал он. – В течение двадцати лет я был образцовым дипломатическим служащим. Теперь же я слишком расслабился. Замечание справедливое.
– Если вы закончили есть, – сказала мягко Би, – то мне хотелось бы кое-что вам показать.
– Я закончил, – Роджер бросил остатки сэндвича собаке.
Би провела нас в библиотеку и показала кресло у очага, где она обычно сидела по вечерам.
– Вы говорите о фактах, Роджер. Я нашла кое-что укрепляющее мою веру.
– Некто в доме, – сказал Роджер.
– Некто все еще в доме, – уточнила Би. Я заметила, что она, как и я, невольно оглянулась. – Дух кого- то, жившего здесь раньше. Я пыталась найти записи о последней трагической насильственной смерти.
Идея завораживала. Если это правда, то призрак становился чем-то более понятным. И вся история представлялась стройной искусной конструкцией с детективным уклоном. Я прочла изрядное количество страшных книг с участием призраков, некоторые из них относились к классике: Кэти и ее вересковый утес, блуждающий в тумане по болоту, судья Пинчен, погибший в проклятом доме с семью фронтонами, Киплинг, Стивенсон, де ла Map... Писатели сделали своих призраков почти респектабельными. Я чувствовала, что смогла бы иметь дело с разбуженными духами, которые нуждались бы только в нескольких молитвах, в выяснении имени, в извлечении из земли клада для того, чтобы они перестали бродить и ушли туда, откуда появились.
Роджер также еще не пришел к решению: блестевшие суженные глаза выдавали его.
– И вы что-нибудь нашли? – спросил он.
– Еще нет. Но я нашла кое-что другое, – Би указала на беспорядочную груду книг, лежащую на столе Кевина. – Он работает над тем же.
– Возникает вопрос... – начал Роджер.
– Она права! – воскликнула я. – Я должна была обратить на это внимание. – Я рассказала им о том, что Кевин говорил о Мандевиллях, и о его странном замечании, что надо продолжить путь назад.
– Он продолжил свой путь назад, – заключила решительно Би. – Взгляните сюда.
Книги, на которые она указала, выглядели очень разно: одни были переплетены в телячью кожу, другие были истрепанными брошюрами, некоторые разрозненные бумаги были собраны и помещены в папки и конверты.
– Погодите, давайте не будем действовать с наскока, – сказал Роджер. – Тот факт, что Кевин проявляет интерес к истории своего дома, еще не доказывает, что он интересуется призраком. Но это интересно.
Он полистал одну из книг – тяжелый том большого формата. Сверху торчали бумажные закладки, с помощью которых Кевин отмечал страницы, на которых нашел интересующий его материал. Роджер открыл книгу на одной из этих страниц и громко прочел:
– «В 1586 году был устроен последний и наиболее опасный из заговоров с целью убийства королевы и возведения на английский престол ее находящейся в заключении соперницы. Антоний Бабингтон, юный дворянин, католик, пал жертвой пагубных чар Марии. Он готов был поставить на карту все для восстановления ее священных прав. В июле он написал Марии, что шестеро аристократов, находящихся при дворе, готовы убить королеву, как только появится подходящий случай».
– Марии Шотландской? – спросила я.
– А кому же еще? Королевой была Елизавета Первая Английская. Заговор был раскрыт, конечно. Это был последний заговор, потому что в конце концов Елизавете это надоело, и она санкционировала смерть Марии, которая была обезглавлена. Заговорщики умерли менее красиво. Одним из них был Роберт Ромер – владелец «Серой Гавани».
Я знала, что он подразумевал под «менее красиво»: повешены, выпотрошены, четвертованы. Их вынули из петли прежде, чем они умерли, вырвали их внутренности и разрубили тела на куски для острастки публики и предостережения будущим врагам. Я желала бы знать, думал ли Роберт Ромер о своем имении в последние мгновения перед кончиной.
– Если это он бродит по дому, то мы в беде, – сказала я уныло. – Нам никогда не собрать его костей и не предать их священной земле.
– Давайте предположим, что это не Роберт. – Роджер, казалось, забыл, что решительно отвергал существование какого-либо призрака. – Он был последним в этом роду. Вторая помеченная страница говорит о том, как собственность заговорщиков раздавалась различным приближенным Елизаветы. «Серая Гавань» отошла к некоему Уиксу.
– Может быть, это тот самый Уикс! – Би выглянула из-за брошюры, которую внимательно просматривала. – Антоний Уикс, собиратель древностей, ученый. «Был любим королевой за свои знания». Брошюра была напечатана лично его внуком. Он описывает восстановление Антонием дома и садов.
Роджер бросил книгу на стол и взялся за другую.
– Какой беспорядок! Из Кевина выйдет отвратительный ученый: он даже не сделал попытки
