— Мама, есть хорошая новость.
Кен Стивенс довольно засмеялся.
— Да, попалась жирная дичь. — Он повернулся к Саре, и выражение его лица смягчилось. — Здравствуй, Сара. Давно мы с тобой не виделись.
Сара посмотрела на его протянутую руку, словно впервые видела такой жест и не знала, как на это реагировать. Потом она перевела взгляд на его лицо.
— Здравствуй, Кен, — ответила она звонким голосом, который эхом разнесся по всему фойе, — но тебе можно было бы и не торопиться.
Она повернулась к нему спиной и пошла прочь.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ханна в оцепенении смотрела, как лицо Кена медленно становится кирпично-красным. Он было открыл рот, чтобы ответить, потом передумал и замолчал. Кен Стивенс впервые за всю свою карьеру в качестве старшего партнера юридической фирмы лишился дара речи, молча проглотив оскорбление…
Но какая потрясающая женщина Сара!
Брентон тихо присвистнул.
— Я бы не стал рассчитывать на дотацию из этого источника, Винстон.
Совершенно потрясенная Китти смотрела вслед Саре.
— Папа, что это она? Ты с ней был раньше знаком?
Ханна тихо сказала Куперу:
— Значит, ты ей не сообщил о том, что пригласил Кена? Может быть, в следующий раз сначала подумаешь, прежде чем что-то делать… — И оставив его, Ханна обратилась к гостям: — Китти, Брентон, может быть, что-нибудь выпьем?..
Она взяла Китти под руку и повернулась, чтобы отойти в сторону, когда услышала, как Кен сказал Куперу:
— Надо отдать должное Саре… Она никогда не признавала обходных путей.
— И с этим ничего не поделаешь, — добавил Купер, а Кен смущенно рассмеялся.
Прием оказался не таким скучным, как предполагал Купер, и гости не хотели расходиться, ожидая конца интересной драмы.
Переходя от одной группы к другой и занимая гостей оживленной беседой, Сара понимала, что все напряженно наблюдают за ней. Ханна отметила, что Сара старается держаться как можно дальше от Кена, который превратился в подобие каменной статуи. Он стоял совершенно неподвижно, лишь изредка механически подносил к губам бокал с мартини. Кен опомнился только тогда, когда Китти с Брентоном подошли к нему и дочь пожаловалась, что ей скучно и хочется пойти в ночной клуб. Кен согласно кивнул, допил вино и откланялся.
Ханна едва сдержала вздох облегчения, когда это троица ушла. Как она и ожидала, их уход стал переломным моментом вечера, вскоре и остальные гости потоком устремились к лифту, и уже через полчаса в зале остались только Сара, Купер и Ханна.
Сара небрежно сказала:
— Я пойду?
Купер закрыл дверь, подошел к ней и посмотрел ей прямо в глаза.
— Я понимаю твой порыв проучить Кена Стивенса, но какого черта надо было делать это на публике?
Сара подняла брови:
— А это, дорогой сынок, не твое дело!
— Да мне-то что, но дело касается фонда.
— Не вижу связи, — пробормотала Сара. — Никогда не слышала, чтобы этот человек хоть сколько- нибудь жертвовал на хорошее дело. Для него главное — собственные интересы. Напрасно ты считаешь, что от него можно что-то получить…
Ханна приготовилась, что вот-вот последует взрыв. Но голос Купера по-прежнему оставался мягким:
— Ты возглавляешь семейный фонд, мама. Нельзя же оскорблять влиятельных людей, даже если у тебя есть веская причина не любить их. Ты похожа на дикую кошку. Если не веришь мне, спроси Ханну.
Сара очень удивилась:
— Неужели все вышло так плохо?
— Ну, не так уж и плохо, — осторожно начала Ханна. — Я хочу сказать, что, если вы не хотите иметь с ним никаких дел, вы имеете право дать ему это понять. Но если бы я не знала, за что вы на него сердитесь, я бы подумала, что у вас плохое настроение…
Купер одобрительно кивнул, а Ханне захотелось показать ему язык.
— Дело в том, что многие из тех, кто присутствовал здесь сегодня, понятия не имеют, почему ты на него злишься, — продолжал он. — Они не были знакомы ни с Ирвингом, ни с Айсобел и тем более не знали, что Кен был поверенным у Айсобел, и нет никакой причины, чтобы они начали доискиваться…
Сара глубоко вздохнула.
— И что, по-твоему, я должна теперь делать? В ответ на публичное оскорбление публично извиниться перед ним?
— Это уж как ты сама решишь, мама.
— Я рада, что не вышла у тебя из доверия, — проворчала Сара. — Теперь, когда лекция закончилась, думаю, мне можно идти домой.
Когда Купер, проводив Сару до машины, вернулся, Ханна пристроилась в уголке кушетки с чашкой кофе.
— Ну, спасибо, что не забыл и меня втянуть, — сердито начала она. — И почему это ты решил, что Саре необходимо знать мое мнение?
— Но ведь сработало, — ответил он.
— Как я понимаю, Сара приняла в штыки Кена за то, что он был поверенным Айсобел, тогда и меня она должна стереть в порошок, ведь я ее родственница, у меня находится Шкатулка влюбленных… — Она нахмурилась и замолчала.
— Но ты же не виновата, что являешься родственницей Айсобел. Кен — другое дело.
— В конце концов, Айсобел пригласила Кена в качестве своего поверенного, и он должен был добросовестно работать на нее.
— Это вовсе не значит, что она должна была с одобрением относиться к его действиям, равно как и я к твоим, когда из-за тебя потерял пятнадцать миллионов.
— Я так и знала, что ты никогда об этом не забудешь, — задумчиво обронила Ханна.
— Да, я не скоро забуду об этом, — ответил Купер.
Издалека чуть слышно прозвенел звонок входной двери. Не зная, радоваться ей или злиться, Ханна сказала:
— Ты кого-нибудь ждешь?
— Может, вернулся кто-нибудь из гостей за перчаткой или зонтом? Аббот разберется, — решил он и придвинулся еще ближе, отчего Ханна откинулась на спинку кушетки подальше от него.
— Может быть, это Китти? Или ты считаешь, что у нее еще нет столь далеко идущих планов?
Купер проигнорировал вопрос. Он взял ее за руку и начал медленно водить кончиками пальцев по ладони.
Ханна замерла, но вынуждена была признать, что он очень сексуально гладит ее ладонь. Она и не подозревала, что ладонь такая эрогенная зона.
Купер понюхал ее запястье.
— Ты уже не пользуешься духами Айсобел?
Она нахмурила брови:
