грузовик и довезли до самого дома...
— Ну, не совсем до самого дома.
— Ах, теперь-то понятно, почему вы остановились возле дома Пемброуков. — Эбби обрадованно щелкнула пальцами. — Чтобы я не получила нагоняй, да? Почему не сказали мне тогда об этом? А я-то, глупая, боялась, что вы, расскажете отцу и меня накажут.
— У меня даже в мыслях не было ябедничать, поэтому и не сообразил, что тебя это могло тревожить.
— Ну, конечно, нельзя сказать, чтобы я особенно боялась отца. Он меня за всю жизнь и не шлепнул- то ни разу. Однако так умел заставить меня почувствовать свою вину, если я вдруг набедокурю, что я старалась поменьше шалить.
Она уселась с ногами на скамейку, обхватив колени. Интересно, воспользуется ли Фрэнк возможностью обсудить с ней недостатки Уоррена Стэффорда? Нет, он не произнес ни слова. Только с сочувствием взглянул на нее.
Как-то мать заметила, что, мол, ее дочь неглупая девушка и сама способна, присмотревшись, повнимательней к поведению Фрэнка, понять, что в нем особенно привлекает. В тот момент Эбби не имела ни малейшего представления, на какие черты его характера намекала Дженис, но сейчас, кажется, поняла: на душевную чуткость и врожденную деликатность.
С ним легко быть вместе, легко разговаривать. Немудрено, что Дженис потянуло к нему. От Фрэнка, как, впрочем, и от Флинна, исходили удивительное спокойствие и уверенность в своих силах.
Вспомнив о Флинне, Эбби печально вздохнула, вынужденная признать, что до сих пор так и не нашла способа помириться с ним. Обычными словами извинения тут ведь не обойдешься. И их прежние дружеские отношения так просто не вернешь, это гораздо сложнее, чем закрепить соскочившую велосипедную цепь. Если вообще возможно...
Но, по крайней мере, она наконец поняла, как надо вести себя с Фрэнком. Никто, и меньше всех сам Фрэнк, не ждал от нее, чтобы она относилась к нему как к родному отцу. Заменить Уоррена Стэффорда, никому не дано. Но разве нельзя отвести для Фрэнка в своем сердце особое, только ему принадлежащее место?
Ей захотелось вдруг сказать отчиму что-нибудь ласковое и сентиментальное, но она не смогла найти нужные слова. И просто улыбнулась ему.
— Я только что вернулась с кладбища. Мать знает, что там посажен куст сирени?
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— Наверняка это чудо сотворено вашими руками.
— Да, она знает. — Глаза Фрэнка засверкали. — Но мы сажали вместе. Сначала сирень для вашего папы. А затем рододендроны, для моей Китти.
— Я очень рада, — прошептала Эбби. Первый раз она увидела настоящую улыбку Фрэнка. И ее потрясло, как преобразилось его лицо, каким красивым и счастливым оно вдруг стало. Если он похожим взглядом смотрит на Дженис, когда они остаются вдвоем, тогда многое становится понятным, подумала Эбби.
Ничего не прошу у судьбы — только увидеть, такую же радость и любовь в глазах мужчины. Мужчины, которого я люблю...
Ишь, размечталась! Даже и не рассчитывай, тотчас остудила свой пыл Эбби. Вполне вероятно, что Флинн унаследовал от отца независимость, уверенность в собственных силах и даже врожденную деликатность. Но это вовсе не означает, что ему перепало хоть немного любви Фрэнка к женщинам из дома Стэффордов.
* * *
Открытие художественной выставки-ярмарки назначили на десять утра. Но задолго до того, как установили последнюю палатку, гости начали бродить по дорожкам парка Чендлер-колледжа. К девяти тридцати Эбби готова была рвать на себе волосы, потому что пришла лишь небольшая часть добровольных помощников Сары.
В палатке недалеко от главных ворот Флинн развешивал на стендах свои акварели.
— Не паникуй, — успокоил он ее. — Перед открытием всегда так бывает.
За все утро они впервые оказались рядом. Голос парня прозвучал абсолютно спокойно, будто он даже и не помнил про их ссору. Эбби растерялась, не зная, обижаться ей или, наоборот, быть благодарной.
— Подожди минутку, я помогу тебе, — добавил он.
— Спасибо, но, на мой взгляд, у тебя у самого хватает работы, — бросила Эбби, посмотрев на его палатку. Она с трудом сглотнула и заставила себя подойти ближе. Эбби прекрасно понимала, что, несмотря на царившую вокруг сутолоку последних приготовлений к открытию, другой возможности поговорить с Флинном с глазу на глаз ей сегодня больше не представится: после того как ворота выставки распахнутся, возле палаток постоянно будет толпиться народ.
Флинн укреплял на стенде сочную темную акварель, изображавшую поезд возле депо викторианской эпохи. Задумчиво разглядывая ее, Эбби вспоминала тот полдень, когда она тихо сидела в вертящемся кресле в его комнате и наблюдала, как он рисует. Должно быть, именно тогда ее и угораздило влюбиться в него!
Эбби не стала смотреть на табличку с ценой, скромно прикрепленную в углу рамы. Сколько бы акварель ни стоила, у нее нет пока денег, чтобы покупать подобную роскошь, сначала надо найти постоянную работу.
— У тебя ко мне дело? — вернул ее к реальности Флинн.
— Да, — очнулась Эбби, — я хотела сказать тебе, что сожалею о тех словах, которые ляпнула тогда, в полдень на дереве.
Вместо ответа он принялся молча разглядывать свою собеседницу. И глаза его, казалось, прочли гораздо больше, чем та выразила вслух.
— Ты был абсолютно прав насчет Фрэнка и матери, а я... — Как ни старалась Эбби, голос у нее задрожал. Хорошо еще, что в этот момент начали впускать посетителей. Облегченно вздохнув, девушка добавила: — Мне пора идти.
Вручая, входившим программки выставки, она старалась не обращать внимания на Флинна. Но тот, как назло, по-прежнему стоял, прислонившись к стене палатки, и наблюдал за ней.
Ты определенно раздула из мухи слона, упрекнула себя Эбби. Нет чтобы, придать эпизоду случайный характер, как он того и заслуживал. Мол, прости, друг, произошло недоразумение, которое желательно побыстрее устранить. Вместо этого вдруг занервничала! Естественно, он теперь недоумевает, почему такой пустяк, как простое извинение, вызвал у нее столь бурные эмоции.
В это мгновение ей на глаза, как нельзя кстати, попался Бойд. Обрадованная Эбби, поприветствовала его и тут же сунула в руки стопку программок.
— Следите, чтобы каждый посетитель получил программку. Как только мне удастся найти хоть одну живую душу, вас тотчас сменят.
— Но я пришел не для того... — Протестующий возглас Бонда беспомощно повис в воздухе, потому что Эбби уже скрылась в толпе.
— Правильно сделали, что пришли, Бойд, — успела услышать она за спиной голос Флинна. — Здесь сегодня, без всякого сомнения, соберется весь цвет города.
На аллее, через три палатки, Эбби заметила озиравшуюся по сторонам девушку, накануне обещавшую поработать добровольной помощницей, и поспешила к ней.
Все время убегать от Флинна, разумеется, далеко не самое лучшее решение проблемы. Тут и спорить нечего. Рано или поздно Флинн обязательно поймет, что происходит.
А такого унижения Эбби не вынесет! Видеть его во время всех праздников, на каждом семейном событии — уже удовольствие ниже среднего. Но если он к тому же догадается о ее чувстве к нему и начнет жалеть ее — и вовсе, пиши пропало!
Есть только один верный способ избежать стыда и позора, решила она. Вернуться к старой, привычной манере общения — легкий флирт, шутки, безобидное подтрунивание. Тогда он не заподозрит, что в их отношениях произошли какие-то изменения.
— Никогда раньше не понимала, какое это наслаждение! — услышала Эбби вдруг знакомый голос где-
