Бедный Бонд. Но с другой стороны: разве можно ждать чего-нибудь другого от летнего романа? А признайся, Эбби, почему ты дала ему от ворот поворот? Освобождала место для меня?
— Что ты такое говоришь...
Их взгляды встретились, и глаза девушки вспыхнули от переполнявших ее чувств.
Близость Флинна настолько смущала Эбби, что она даже не заметила, когда они через стеклянные двери выскользнули из гостиной на террасу, и поняла это только тогда, когда вместе гладкой деревянной поверхности пола почувствовала под ногами кирпичную кладку. Не успела девушка сделать и нескольких шагов, как ее высокий тонкий каблук зацепился за выступ кирпича, и она взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие. Флинн тотчас обхватил Эбби за талию и привлек к себе.
— Чертовски неплохая идея, — прошептал он, уткнувшись лицом в ее волосы.
— Ты прав, — скрипучим голосом проворчала Эбби. — Разумеется, я специально спотыкаюсь на пустом месте, рискуя свернуть себе шею, в надежде привлечь к себе твое внимание. И, пожалуйста, заруби себе на носу: у тебя нет никаких обязательств передо мной.
— Я имел в виду пианиста. Если бы не моя гениальная идея, компания разошлась бы сразу после застолья.
— Меня бы это не слишком огорчило.
— Ясное дело, ведь тогда мы смогли бы где-нибудь уединиться и всласть нацеловаться.
Идея показалась Эбби столь заманчивой, что у нее перехватило дыхание. И ей стоило большого труда взять себя в руки.
— Я уже говорила тебе, Флинн, что считаю утреннее происшествие ошибкой.
— В таком случае, наверное, нам стоит повторить опыт: вдруг ты после полудня изменишь свое мнение? — Ее собеседник неожиданно перешел на шепот.
Сердце Эбби застучало так сильно, что она испугалась, а не услышит ли Флинн его гулких взволнованных ударов.
— О Боже, что за неприличие, — ухитрилась вымолвить она. — В разгар свадьбы шафер пытается соблазнить подружку невесты.
— И не говори. — Флинн улыбнулся и привлек девушку к себе.
— У нас с тобой не может быть близости, Флинн. — Девушка едва дышала.
— Вот как?
В его голосе не прозвучало особого интереса к ее словам, и ей пришлось силой заставить себя продолжать. Она решительно покачала головой.
— Это причинит боль матери и Фрэнку и...
— В этом не сомневайся. И все же ты не можешь поцеловать мужчину, как сегодня утром, а потом заявить, что все это не более чем шутка и скоро забудется. Нет, на этот раз, Эбби, ты перешла границу дозволенного.
— Прости, Флинн, но... — еле слышно выдохнула она.
— Не прощу, — с холодной улыбкой отрезал он. — Хочешь знать, что на самом деле случилось с моей рукой?
— Ты ведь, кажется, говорил, что дергал сорняки... — От столь резкой перемены темы Эбби окончательно растерялась.
— Я это выдумал, чтобы скрыть правду. — Флинн грустно покачал головой. — Начисто забыл, что при строительстве этого проклятого гаража использовался настоящий алебастр. Сделали на совесть. И когда, я шарахнул кулаком об стену...
— А почему ты это сделал? — Ее голос больше напоминал писк.
— Да потому, что за последнюю неделю я не нарисовал ни одной мало-мальски приличной линии. Даже скошенную траву и то не мог изобразить. Что бы ни начинал рисовать, передо мной тут же возникало твое лицо.
У Эбби все поплыло перед глазами. Ей не хватало воздуха. Нет, не слушай его, убеждала она себя, это не может быть правдой.
— Но последней каплей стали те проклятые пирожки с креветками. — Флинн и Эбби шли все медленнее и наконец вовсе остановились. — Ты, наверное, ничего не заметила, но, когда ты облизывала мои пальцы, мне показалось, что мы с тобой занялись любовью...
Я заметила, подумала она. И мне стоило большого труда скрыть это.
— Чем больше я думал о наших с тобой отношениях, тем сильнее становилось мое отчаяние. А вчера вот не выдержал и в сердцах стукнул кулаком об стену.
— Помогло?
— Не очень. Хоть и перестал думать о тебе, но всего лишь на несколько минут. Больше всего на свете я боялся, что ты никогда не перестанешь флиртовать. И в то же время будешь держать меня на расстоянии, чтобы я не смог попытаться убедить тебя, что между нами возникло настоящее и удивительное чувство. Но сегодняшнее утро все изменило. Ты наконец перестала играть, что-то выдумывать и поцеловала меня так, будто действительно знала, чего хочешь. — Флинн прокашлялся и немного отодвинул Эбби от себя. — Ладно, — отрывисто бросил он, — мы оба прекрасно понимаем, что у нас не может быть тайной любовной связи, потому что родители убьют нас. И что же нам теперь делать вместо этого?
Эбби откинула назад голову и посмотрела на него.
— Что нам делать... — неуверенно повторила она.
— Послушай меня, Эбби. — Он обхватил руками ее плечи так, будто собирался трясти ее. — Чего ты хочешь?
Она неотрывно смотрела на его галстук, не решаясь поднять глаза.
— Я бы хотела... — Эбби замолчала. Ну, разве повернется у нее язык сказать ему правду: хочу выйти за тебя замуж! Хочу, чтобы ты всегда любил меня! А что, если его чувство не столь сильное, как у нее? Он ведь не признался ей открыто в любви. Она с трудом сглотнула, подыскивая нужные слова. — Я бы хотела, Флинн, чтобы ты занял важное место в моей жизни.
Он немного подумал и потом почти ласково произнес:
— Нет.
— Нет? — Она вскинула на него широко раскрытые от удивления глаза. В горле так пересохло, что язык еле ворочался.
— Такая малость, меня не устроит. Я хочу занимать главное место в твоей жизни. И навсегда.
Безграничная радость овладела Эбби. Но как же трудно, оказалось, поверить в свое счастье!
— Не замахивайся на многое, — осторожно посоветовала Эбби. — Я ведь помню, как ты говорил, что для тебя величайшим кошмаром является перспектива видеть меня каждое Рождество за обеденным столом.
— Но это же, сущая правда!
— Как тебе не стыдно, Флинн!
— Видеть друг друга только по праздникам и делать вид, будто между нами ничего нет...
— Ты прав, это было бы невыносимо, — призналась она. — Но неужели ты уже тогда знал, что любишь меня?
— Не совсем. — Он нежно потерся щекой об ее висок. — Так что будем делать, милая? Давай прямо сейчас, на свадьбе наших родителей, украдем у них немного всеобщего внимания и объявим, что мы с тобой тоже собираемся пожениться!
Счастье переполняло Эбби. С радостным криком она прижалась к Флинну и, привстав на цыпочки, поцеловала его.
— Эбби, дорогая... — прошептал он, касаясь губами ее рта.
— Что?
— Люди смотрят. Не самое подходящее поведение для благовоспитанной девушки с Эрмитаж- роуд.
— Ерунда! Пусть смотрят!
— И я такого же мнения, — улыбнувшись, пробормотал Флинн и еще крепче прижал Эбби к себе. Так крепко, что ей стало трудно дышать. Зато голова от поцелуев сделалась вдруг невесомой и даже чуть закружилась от счастья.
