– Успокойся, в элитной.
Уля будто увидела, как Свистков горько усмехается.
– В мусорке, куда все эти звездюльки выкидывают использованные презервативы, объедки со своего стола, пустые бутылки, – продолжал Андрей. – Ты ведь у нас специализируешься на том, что «великие» едят, что пьют, с кем и как трахаются. А добывать такую информацию – это тяжкий и грязный труд.
– Да ты… ты… – захлебнулась от возмущения Уля. – Как ты смеешь?! Ты же знаешь, что они сами мне все про себя и других рассказывают! Что я с ними за одним столом… меня на всякие крутые вечеринки приглашают… А ты просто мелкий торгаш (вот где пригодилась выданная Габаритовым экс-жениху характеристика!) и завидуешь мне. Я была полная дура, что с тобой связалась да еще и замуж собралась. А за слова, что я кошка помойная, ты еще ответишь! Ты еще поплачешь горькими слезами! Я на тебя налоговую натравлю и милицию, которая всякими нарушениями в бизнесе занимается. У меня, знаешь, какие связи!
– Знаю-знаю. Ты с Федей Хиткоровым на «ты» и с его бывшей женой на короткой ноге. Только, милая моя, никто из них пальцем не шевельнет, чтобы что-то для тебя сделать.
– Ошибаешься! И Хиткоров, и Махалов, и Пепита мне каждый день звонят, мы дружим…
– Ха-ха-ха… – искренне расхохотался Андрей. – Дружим! Да как только Габаритов выкинет тебя на улицу, никто из этих друзей имени твоего не вспомнит! Ты им нужна до тех пор, пока их пиаришь да про их конкурентов грязные сплетни в газету проталкиваешь.
– Какая же ты, оказывается, сволочь, Свистков! – с искренним негодованием выпалила Уля. – Спасибо Алиджану, что он вмешался и не дал мне за тебя замуж выйти.
– Ну я так и понял, что без Габаритова тут не обошлось. Значит, сладкое примирение состоялось? И чем закончилась ваша душеспасительная беседа? Он тебя поимел или только потискал?
– Мразь! Хрен моржовый! – прошипела Уля, швыряя дорогой сотик на стол.
– И кого это ты так ласково?
Габаритов возник на пороге Улиного закутка так неожиданно, что Асеева вздрогнула. И тут же поняла: он стоял и подслушивал под дверью.
«Ну и хорошо, что Алиджан все слышал, – решила Уля, – теперь у него не будет никаких сомнений в том, что я порвала со Свистковым. А стало быть, и привычные, столь дорогие сердцу и кошельку милости не преминут возвратиться в самое короткое время».
– Да так, – делая вид, что смутилась, промямлила Уля. – Есть тут один, точнее, был…
– Я вот что подумал, – лаская Улю глазами, пропел Габаритов, – а не поехать ли тебе в Лондон на Уимблдонский турнир? Развеешься, по магазинам пробежишься. Ну и подробностей всяких скандальных, конечно, накопаешь.
– А Смирнов? Он возбухать будет, что тему его отдела мне отдали.
– Как возбухнет – так и опадет, – оскалился Габаритов.
Андрея Уля больше так и не видела. Первое время в ней клокотало желание отомстить, она даже обращалась к своим звездным приятелям, чтоб те помогли организовать милицейский или налоговый наезд на фирму бывшего жениха, но Махалов и Пепита заявили, что таких связей в органах у них нет, а гад Хиткоров пообещал все устроить, но заломил за свое посредничество в деле и подмазку нужным людям такие деньги, что от услуги пришлось отказаться.
Осведомители
Тему сексуальной жизни Махалова шеф решил дать в завтрашнем номере, но без анонса на первой полосе. Согласно правилам «Бытия», на титульной странице аршинными буквами могли быть представлены только две публикации: светский скандал и какой-нибудь ужастик из «народной жизни». Место светской сенсации сегодня захапал себе отдел происшествий с покушением на Ротяну. Он же залез и в «подвал» первой страницы: там решили проанонсировать материал про очередного мужика, которому жена в порыве то ли ревности, то ли страсти откусила кончик достоинства.
Такие истории, похожие друг на друга, как два обгрызенных «конца», появлялись на страницах «Бытия» не реже раза в месяц и до зубовного скрежета надоели даже самой редакции. Но Габаритов от них писался кипятком и требовал от корреспондента, нарывшего жареную темку, подробностей: был ли до момента «оскопления» половой акт или нет, если был, то в какой форме; свои зубы у жены-любовницы или вставные, сколько именно (в граммах, сантиметрах) она отхряпала; опомнилась ли потом, завернув окровавленный огрызок в тряпочку и вызвав «скорую», или сбежала, бросив мужика корчащимся от боли? Большой журналистской удачей Габаритов считал, если удавалось поставить в номер снимки «оскопленного» страдальца и его пострадавшего «достоинства». Тогда он давал распоряжение секретариату выписать автору материала повышенный гонорар, а врачу или медсестре, поспособствовавшим получению фотографий, разрешал выдать сверх оговоренной платы от пятидесяти до ста баксов.
Широкая и плотная агентурная сеть – главное достояние и гордость «Бытия». Ею опутано все: отделения милиции, МЧС, ГАИ, больницы, станции «Скорой помощи», роддома, префектуры, ДЭЗы, культурные центры, рестораны, казино, ночные клубы, спорткомитеты, футбольные и хоккейные клубы, ипподромы и прочая-прочая. Понятно, что «стучат» в «Бытие» не начальники всех этих учреждений, заведений и объединений. У начальников есть другие источники солидного «приработка» к официальному жалованью. На сделку с «Бытием» идут сотрудники среднего и низшего звена, которым, если и суют в карманы, то такую ерунду, что и говорить стыдно.
Едва ли не единственная епархия, где «Бытию» до сих пор не удалось завербовать осведомителей, – прокуратура. Еще, может быть, суды. Но Габаритов изо дня в день требует этот пробел восполнить, грозя разогнать к чертовой матери отдел происшествий и обещая будущим агентам в прокуратуре платить в три раза больше, чем докторишкам и ментам.
Представители двух последних категорий являются главными поставщиками информации для «Бытия». Главврачи больниц и начальники ОВД регулярно устраивают подчиненным разносы, обещая выявить в своих рядах «сексотов», случается, и выявляют, и даже увольняют. Тогда те приходят в редакцию, требуя помочь им восстановиться на работе или оплатить вынужденный простой, пока не найдется новое место. Но с ними в «Бытие» (а чего церемониться – материал-то отработанный!) разговор короткий: «Вы сотрудничали с нами не бесплатно, знали, что идете на риск. Так что увольнение – это ваша проблема».
