пути в аэропорт – сплошная обираловка. Экскурсоводы заключают договор с их владельцами на десять процентов от суммы, которую оставляют в кассе туристы. Причем премию получают сразу. Последний турист за покупки расплатился, а гид уже тут как тут. Наличку в карман и бегом в автобус. Чем плохо? Нехилый навар и без всяких там налогов.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Таня.
– Раз говорю, значит, знаю. Кемаль, разве я не права?
– Допускаю, что такое может быть, – дипломатично уклонился от прямого ответа Кемаль.
Тут к их стоящей особняком группе подошел парень лет двадцати пяти. Извинился перед всеми за то, что вмешивается в беседу, и обратился к Тане:
– Ведь я не ошибаюсь: вы Дронова? Татьяна Дронова?
– Допустим, – ответила за растерявшуюся подругу Настя.
– Про вас статья была в турецкой газете. С фотографией.
– И что вы оттуда почерпнули? – спросила Тищенко, теперь уже почти враждебно.
– Да это неважно, – невежливо отмахнулся незнакомец, по-прежнему глядя только на не знавшую куда себя деть Татьяну. – Нам ее экскурсовод показал, а потом перевел. Написано было, что вы обвиняетесь в организации крупнейшего в Турции наркосиндиката, который занимался производством и транспортировкой героина, экстази и даже ЛСД. Что в подчинении у вас было более двухсот молодых турецких мужчин, к которым вы за малейшую провинность применяли телесные наказания.
– Ух ты! – Пораженная трактовкой дроновского дела Марина чуть не выронила сумку. – Блин, даже гордость берет!
– За кого? – незнакомец оторопело посмотрел на Миронову.
– Ну в первую очередь, конечно, за Таньку, – с едкой иронией ответила Марина. – За неделю пребывания в Турции сколотила мощную шайку да еще успела и всех турецких мачо выпороть… А во- вторых, за эту страну, которая семимильными шагами движется к европейскому образу жизни. Появление желтой прессы – самое что ни на есть убедительное тому доказательство.
– Так вы что хотели-то, молодой человек? – вкрадчиво поинтересовалась Тищенко. – Интервью у госпожи Дроновой взять? Или намерены попроситься к ней в бизнес?
– Да нет… ни то ни другое, – нахмурился незнакомец, явно расстроенный такой отповедью. – Я просто хотел поздравить и сказать, что мы все переживали…
– Может, хотите тогда получить автограф госпожи Дроновой? – с издевкой поинтересовалась Тищенко.
Таня укоризненно посмотрела на подругу: «Ну зачем ты так? Не можешь удержаться от колкости! Парень же искренне, а ты…»
– Молчу, молчу, – поймав ее взгляд, Тищенко покаянно повесила голову. – Молодой человек, а вы каким рейсом летите?
Парень назвал номер рейса.
– Так Татьяна на том же! Зарегистрируйтесь друг за другом, сядете в салоне вместе, вот и наговоритесь. Только ты, Дронова, поосторожнее, а вдруг он все же корреспондент!
– Да нет же! Я же сказал! – возмутился незнакомец. – Почему вы во всем видите подвох?
– Получила? – ехидно поинтересовалась Марина, уводя подругу в сторону.
Сделав несколько шагов, они столкнулись с Грохотовым, который стоял у колонны. Марина замерла на полшаге и полуслове. Медленно повернулась к Насте:
– Прости, мне тут пару слов сказать нужно…
Тищенко одними глазами спросила: «Это он?» Марина прикрыла веки: «Да».
– Как хорошо, что я тебя встретила…
– Разминуться мы с тобой вряд ли могли – билеты на один самолет, – пробурчал, глядя в сторону, Грохотов.
– Я хотела еще раз сказать тебе спасибо…
– За что?
– За отпуск, за то, что не отказался помочь… Вообще за все, что между нами было… Еще я должна вернуть тебе деньги. Они хоть и не понадобились, но все равно спасибо. Вот, возьми, – Марина протянула перетянутые аптечной резинкой купюры.
По-прежнему не глядя ей в глаза, Грохотов взял деньги и небрежно сунул их в задний карман джинсов.
– Пока, – еле слышно попрощалась Марина.
– Угу, – кивнул головой Грохотов и, взявшись за ручку чемодана, быстро пошел в дальний конец аэровокзала.
Тищенко развлекала компанию рассказами о прикольных случаях из своей риэлторской практики. Увидев Марину, она оборвала очередную байку и, бросив на ходу: «Я сейчас», пошла подруге навстречу.
– Все нормально, – успокоила ее Марина.
В это время объявили регистрацию на рейс, которым должны были отправиться в Москву Дронова и Тищенко.
– Вы можете пока пообщаться, – торопливо заговорила Марина, обращаясь к Насте и Кемалю. – А мы с девчонками займем очередь. Будем подходить к стойке – пришлем гонца.
Кемаль проводил ее благодарным взглядом и обратился к Насте:
– Ты приедешь ко мне в Санкт-Петербург?
– Куда?
– В Санкт-Петербург. В Питер. Наша фирма хочет взять там заказ на строительство гостиничного комплекса.
Настя смотрела ему в лицо и молчала. Кемаль смешался:
– Условия, надо сказать, не самые выгодные… Ты же знаешь, мэром в Питере женщина, а они, то есть вы – по природе прижимистые. Я хотел сказать, хозяйственные, экономные. А этот заказ на уровне города, она его сама курирует. Но я руководство убедил, что нам это нужно для престижа. Спасибо отцу – он меня поддержал… Санкт-Петербург – один из самых красивых городов в мире, и если мы выиграем тендер…
Настя продолжала молчать. Кемаль не выдержал и посмотрел ей в глаза:
– Я очень хочу, чтоб ты приехала. Это же недалеко, я узнавал – восемь часов на поезде.
– А для тебя что важнее: подряд в красивейшем городе мира или чтобы я могла к тебе приехать? – спросила Настя.
– Второе, – расплылся в улыбке Кемаль.
– Ну раз так, то приеду. Смотри, Маринка нам руками машет – очередь подошла. Ты уж тут проследи, чтоб они в свои самолеты сели, не опоздали.
– Прослежу.
– Ну пока. А когда у тебя командировка в Питер намечается?
– В начале сентября.
– Позвони перед отлетом. Может, я смогу тебя прямо в аэропорту встретить.
Уже сидя в самолете, Настя набрала номер Кемаля:
– Мы устроились. Татьяна с почитателем ее криминального таланта сели рядом, я – через проход. Щебечут, как канарейки. Недаром говорят: «Ничто так не украшает женщину, как репутация грешницы»… Да они меня не слышат, заняты исключительно друг другом… Я? Ну считай, что завидую. Да, завидую. Я и позвонила только потому, что мне захотелось услышать твой голос. Прилетай скорей, я уже скучаю.
Опустив руку с зажатой в ней трубкой, Кемаль еще долго стоял, уперевшись невидящим взглядом в аляповатую рекламу незабываемого отдыха на турецких берегах. По его лицу блуждала блаженная улыбка.
«Чтоб такая женщина, как Настя, призналась, что скучает… Это многого стоит», – промелькнуло в голове, и он поймал себя на том, что подумал это по-русски.
Раньше ему такое не удавалось.
Примечания
1
