— Х-хорошо, я дома посмотрю…
— Не уйдем, пока не покажешь. Хотя бы инструкцию.
— Вы что, сбрендили?! Прямо здесь?
— А чего такого?
Высунув язык от напряжения, я осторожно вскрыла упаковку и вытянула розовый листок с инструкциями. Помимо этого листка в коробке лежали какие-то белые контейнеры и круглая картонная коробка… цилиндрической формы. Я уже чуяла недоброе, но текила бурлила в крови, а змеи-подружки нависли надо мной.
— Значит, так: «внимательно прочитайте эти инструкции, прежде чем приступать к работе…» Слушайте, это мне напоминает, как Макарова в четвертом классе принесла инструкцию от «тампаксов» и мы ее читали в туалете на третьем этаже…
— Семицветова, не томи. Читай дальше.
Легко сказать — читай! На английском языке это все звучало мило — и нейтрально, не страшнее инструкции к «тампаксам», но по-русски. Короче, мы здесь все большие девочки!
Содержимое одного из контейнеров следовало развести теплой водой до состояния густой-прегустой сметаны, переложить полученную субстанцию в цилиндрическую коробку, потом довести партнера до нужной кондиции и уговорить его засунуть свое хозяйство в означенную коробку, предварительно смазав его, хозяйство, растительным маслом (в этом месте у Катьки случилась легкая истерика, на пару минут задержавшая чтение). Далее следовало отогнать использованного партнера в сторону и срочно залить в получившуюся форму жидкий силикон из второго контейнера. Сушить два часа, потом вынуть получившийся… «образец» — и пользуйся на здоровье. О судьбе партнера ничего не сообщалось.
На последних строчках истерика случилась уже у меня. Ослабевшим от смеха пальцем я тыкала в прыгающие буквы и рыдала от хохота. Маринка забрала у меня листок и громко прочитала:
— «Допускается мойка в посудомоечной машине при сорока градусах…» Ой, я не могу!
Повалившись на стулья, мы хохотали еще минут пять, а потом, отдышавшись и вытирая слезы, Ольга строго сказала:
— Поклянись, что покажешь нам троим то, что получилось.
Я махнула рукой.
— Покажу. Но предупреждаю сразу: в ближайшее время не ждите. Некогда мне, да и на горизонте никого не видно.
Маринка процедила сквозь зубы:
— А тот парнишка у стойки? Чем тебе не горизонт? Между прочим, он с тебя так глаз и не сводит.
— Да ладно?
— Шоколадно, Семицветова. Решайся.
— Я терпеть не могу секс с незнакомыми мужчинами…
— …Могла бы сказать заслуженная работница борделя на Тверской, но никак не ты, Семицветова. Ты же никогда не пробовала!
— Можно подумать, что вы все…
— Конечно!
И все три развратные девки уставились на меня с искренним возмущением. Я даже вжалась в стул — так строго они на меня смотрели. Потом заговорили все трое одновременно.
— Только надо соблюдать главные правила…
— Там еще и правила есть…
— Ты должна предупредить нас, с кем ты собираешься уйти…
— Это чтобы если тебя найдут задушенной, мы могли бы дать милиционерам описание убийцы…
— Ты не должна соглашаться ехать к нему домой…
— И ты не должна везти его к себе домой…
— И вообще, лучше выбрать что-нибудь нейтральное, типа гостиницы, сейчас они очень приличные…
— И не говори ему свой адрес…
— И свой номер телефона…
— И свое настоящее имя…
— МИНУТОЧКУ!!! Вы что, хотите сказать… Хорошо, ПРЕДПОЛОЖИМ, что я собираюсь переспать с понравившимся мне парнем. Я завожу разговор, то-се — и в результате должна нагородить целую кучу лжи?
— Конечно!
— А почему…
— Да потому, что он тоже будет тебе врать!
— Отлично. Высокие отношения.
— Да, и с утра лучше уйти пораньше, пока он не проснулся.
— Таким образом ты избежишь тягостных утренних сцен — ну, знаешь, когда все было выпито, говорить стало не о чем…
— Но если он тебе понравится, можешь якобы нечаянно оставить что-то на память о себе…
— Я забывала сережку…
— А я розочку шелковую, с лифчика…
— А я колготки, но это я не нарочно, я правда забыла…
Я приложила ладони к ушам и захохотала. Отсмеявшись, смерила подруг детства суровым взглядом и спросила:
— Слушайте, а если все так непросто — ради чего же мучиться?
Девчонки переглянулись и уставились на меня. Во взгляде их явно читалось сочувствие. Потом Маринка сказала:
— Ради классного секса. Здорового. Безопасного. Ради возможности побыть тем, кем ты всегда мечтала стать, но стеснялась в этом признаться. Ради эксперимента. Мало?
— Как-то это… неприлично!
— Согласна. И довольно быстро перерастает в дурную привычку, а затем становится настоящим пороком. Но один раз… один раз в жизни попробовать можно.
— Без любви?
— Именно это и придаст тебе смелости.
У меня по спине пробежал холодок. Что-то в этом было… неправильное. Чтобы перевести разговор на менее серьезный лад, я пробурчала:
— Ладно, допустим — ДОПУСТИМ — я решилась, познакомилась, понравился, и я ему, договорились, предупредила, поехали. Что дальше?
— В каком смысле?
— В прямом, Тихомирова! Как ты себе представляешь его реакцию на мое предложение засунуть его хозяйство в гипс? Не говоря уж о подсолнечном масле!
— Ха! Да легче легкого.
— Серьезно? Я так и вижу лицо Стасика.
— А зачем мне образец хозяйства Стасика? У меня, так сказать, оригинал есть…
— Не отвлекайся. Так что мне делать?
— Фантазируй. Ты же у нас в журнале для мужчин трудишься. Скажи ему, что ты скульпторша и работаешь в жанре эротической пластики. Ой, да просто предложи поприкалываться! Вот увидишь, его потом от этой баночки не отгонишь…
Ольга мягко кашлянула и серьезно посоветовала:
— Жень, ты лучше просто подсунь ему это руководство и посмотри, как он отреагирует. Если засмеется — можно пробовать.
Катерина вдруг брякнула:
— Ты до руководства-то сама посмотри. На хозяйство! А то, может, нечего импортную вещь на ерунду расходовать!
