В первом случае он трус, во втором — дебил. Учитывая ночную роль маньяка-извращенца — отличный набор.
Остается и третий ход. Прийти к ней сегодня ночью… и сделать с ней то, о чем она мечтает. Все по порядку.
При этой мысли мятежная Максова плоть, подвергшаяся за последние сутки тяжким испытаниям, немедленно, как писали раньше, восстала и потребовала сатисфакции. Образ ведьмы-Ленки в голубой ночнушке запорхал перед глазами, и Макс поспешно схватил холодную пивную бутылку. Охлаждение любым способом! Да, и надо отдать тарелку из-под пирожков…
Он сунул бутылку с пивом себе в шорты и сомнамбулически поплелся к живой изгороди, где и принялся тоскливо голосить:
— Лен! Ленка-а! Елена Васильна! Синельникова!!!
Откуда-то с земли донесся удивленный Ленкин голос:
— Ты чего орешь? Я здесь.
— О! А! Не заметил, извини. Вот, тарелочку возвращаю. А ты чего это делаешь?
— Клумбу восстанавливаю. Хороню останки физалиса.
— Ну да. Это, как его… Бог в помощь!
С этими словами Макс протянул Лене тарелку. Именно этой же рукой он машинально придерживал все это время спрятанную в шорты пивную бутылку, охлаждавшую его распаленные чресла. Лишившись поддержки, бутылка устремилась вниз через ближайшую штанину, Макс попытался поймать ее коленями, но не сумел, раздался звон, шипение разлитого пива — и мрачное резюме Синельниковой:
— Извращенец, нахал, бабник — и алкоголик. Поздравляю, Сухомлинов. Поедешь по магазинам — купи клей «Момент».
— Зачем?
— Освоишь токсикоманию. Или ты уже?
— Дура ты, Синельникова.
— Сам дурак.
На этой трогательной ноте они расстались. Макс вернулся домой и некоторое время размышлял, что бы это все значило.
Нет, бабы все умеют притворяться, но уж больно это хорошо у Ленки выходит! Такое письмо написала, под дверь подложила — а в глаза изображает зануду в белом.
Кстати, по магазинам — точнее, по магазину — действительно надо пройтись. Пирожки были сногсшибательные, но с этой артисткой пойди пойми, накормит она тебя при встрече или нет… Да и Ваське надо бы гречки купить. Опять же лекарства всякие, пластыри, йод… Презервативы!!! Если уж сегодня ему предстоит воплощать эротические мечтания Синельниковой в жизнь, то надо подготовиться.
Он совершенно забыл, что это не Москва. Супермаркет «Кулебяка» был, скорее, центром маленькой Вселенной под названием «поселок Кулебякино». Здесь встречались и общались. Назначались свидания, закупались ненужные в общем-то продукты, проходили фейс-контроль новые наряды.
К аптеке же существовал особый интерес. Скажи мне, какие лекарства ты покупаешь, и я скажу, какие у тебя проблемы в семье — этот закон действовал в Кулебякине еще со времен существования фельдшерского пункта.
Еще хорошо, что презервативы, согласно последним столичным тенденциям, располагались на отдельном стенде. То есть бери тихонечко и иди в кассу, не надо орать на весь магазин…
— Тоже любишь с рубчиками? Я их всегда беру. У них самая лучшая смазка.
Вкрадчивый голос Туськи Тимошкиной заставил Макса подпрыгнуть и покрыться холодной испариной. Да, шалят нервишки, надо бы валерьянки подкупить. Еще лучше брому… Тогда и презервативы ни к чему.
— Я… да, то есть… Вообще-то мне без разницы.
Тимошкина изобразила безмерную печаль и одновременно игриво прижала Макса крутым бедром к стенду.
— Все время я забываю, что мужики — сволочи. Вроде учит меня жизнь, учит, а я… Действительно, вам-то, негодники, хоть воздушный шарик натяни — а то, что женщины чувствуют, это вам без разницы. Бери большую упаковку, деньги сэкономишь. И два раза ходить не придется.
Макс едва не поперхнулся, увидев «большую упаковку». Шестьдесят штук плюс бонус — десять резинок с земляничным вкусом… Он, конечно, еще мужчина хоть куда, но ему ведь и в Москву надо бы вернуться.
Тимошкина картинно вздохнула и затрепыхала ресницами. Глаза у нее были карие, нахальные и веселые.
— И кому же это так повезло, а?
— Да никому, собственно, это я на будущее…
— Тимошкина! Будь добра, двинь тазом и передай мне борную кислоту. У меня полно муравьев в саду.
Ленка Синельникова была чумазая, вспотевшая, лохматая — и все равно какая-то свежая. Макс залюбовался ею, а потом уже спохватился: а чего это она в таком виде примчалась в супер, понимаешь, маркет?!
На самом деле Лена Синельникова уже давно вывела всех муравьев. Просто Туська слишком целеустремленно чесала по улице вслед за извращенцем Сухомлиновым, и хотя Лене было АБСОЛЮТНО НАПЛЕВАТЬ, она все же не смогла так сразу, без боя, сдать позиции, да еще кому — вероломной подруге!
Тимошкина выдала по полной программе: бросила кроткий взгляд на сердитую подружку, потом многозначительный и понимающий — на Макса, потом пристальный — на стенд с презервативами, и заключительный — просияв, словно ее осенило — снова на Ленку.
— Ох, какая я тупая! Пойду. Не буду вам мешать.
И смылась, ведьма! Лена чуть не запустила ей вслед собственным кошельком. Макс откашлялся.
— Лен, я…
— Чего тебе?!
— Ох… я спасибо забыл сказать за пирожки, очень вкусные…
— Не забыл. Говорил. Пожалуйста. Отвали.
— Лен, я…
— Максим Георгиевич, вы берете… товар или нет? У меня очень много работы.
— Да. То есть проходи вперед. Я после тебя.
Ленка фыркнула, схватила борную кислоту и вылетела из магазина. Макс вытер лоб — и неожиданно улыбнулся своему отражению в витрине. Никакая она не тихоня, Ленка Синельникова. Она тот самый тихий омут, в котором сами знаете что. И она написала ему любовное письмо, потому что влюблена в него. Вон, примчалась отбивать его у Тимошкиной. Ревнует!
Значит, сегодня ночью ее сон просто обязан повториться. Макс повернулся к замершей от восторга кассирше Ольге (ее имя значилось на кармане белого халата) и звучным голосом продекламировал:
— Будьте добры, девушка, йод, зеленку, пластырь по одной упаковке, и я беру две больших упаковки презервативов с рубчиками. Спасибо, всего доброго.
— Ты подумай, он купил СТО СОРОК ШТУК ПРЕЗЕРВАТИВОВ!
Оля Шапкина отхлебнула клюквенный морс и отправила в рот очередной кусок фруктового торта. Лена Синельникова в который раз ущипнула себя под столом за запястье, однако в лице не переменилась.
— Ольга, он взрослый, совершеннолетний, привлекательный мужчина, не обремененный семьей — так почему же ему не купить презервативов?
— Сто сорок штук? Это если даже по три штуки на ночь, то…
— Ольга! А клятва Гиппократа?
— А я не медик, я фармацевт, и то будущий. Я тебе точно говорю, он уже склеил кого-то в Кулебякине, и этот кто-то — не будем сплетничать…
