рявкнула звучным контральто:
— Слушайте, девушка, вы же не производите впечатления хронической идиотки! Зачем вы сюда приперлись?
Ольга от неожиданности чуть не свалилась с табуретки и промямлила:
— Я… объявление на улице… Вот, зашла…Хотела просто посмотреть… Книга по психологии… За рубежом интересные разработки…
— За рубежом отлично налажен сервис, сфера обслуживания и вообще вся материальная база. Естественно, за счет духовной составляющей, потому как природа не терпит пустоты. С этим разобрались. Дальше?
— А эта Диксон, она…
— Это я. Дальше?
— Как?! Вы? Но ведь это же…
— Псевдоним. Рекламная акция. Вся контрабанда делается на Малой Арнаутской. Хитрый ход маркетинга.
— То есть… обман?
— О! Вот с этого места поподробнее. Где трудимся?
— Дизайн… и реклама…
— Тогда кому и знать об обмане, как не вам. Инженеры человеческих душ! Нуте-с, отведаем Тьфутис. Такой сла-а-адкий — аж ложка стоит! Тому, кто это придумал, надо было дать срок — за использование порнографии в средствах массовой информации.
— Почему?
— Понятно. Замужем?
— Н-нет, то есть…
— Бросил мужик. Дальше?
— Я, наверное, пойду…
— Сидеть! Чего вы ждете от этой книги?
Ольга вдруг разозлилась на эту горластую и надменную бабу в джинсах, так стремительно и легко выставившую ее, Ольгу Ланскую, идиоткой.
— Как я могу ждать чего-то от того, что я еще не читала?
Анфиса Бромберг удовлетворенно улыбнулась — так мог бы улыбнуться кот, обнаруживший, что дохлая мышка у него под лапой еще шевелится и способна доставить ему несколько минут удовольствия от игры — просто так, в качестве бонуса.
— Неверный ход, девушка. Вы прослушали объявление, мысленно прикинули заявленные проблемы на себя и пришли за книгой. Значит, надеетесь, что с ее помощью сможете эти проблемы разрешить. Скажите, вас заинтересовало бы рекламное объявление типа: «Не можете самостоятельно заварить швы на трубах теплоцентрали? Заморозили котельную? Потеряли любимую метлу? Мечтаете о карьере мусоросжигателя? Обо всем этом в новой книге магистра домоводства, почетного траншеекопателя, профессионального истопника и любимого ученика личного дворника Сталина, Алоизиуса Хны!»..
— Но ведь это же бред! Правда, довольно смешно…
— Совершенно верно! Вы еще не потеряны для мира, я смотрю. Девушка, не валяйте дурака и не тратьте деньги на эту абракадабру.
— Шестьсот шестьдесят шесть рублей — лучше сходите в «Макдональдс» и купите на эти деньги гамбургеров для бомжат.
— Вообще-то я впервые вижу, чтобы товар рекламировали таким образом.
— То есть честно?
— Ну… да!
Анфиса Бромберг удовлетворенно кивнула.
— Заметьте, я вас ни о чем конкретном не спрашивала. Вы сами добрались до истоков своих проблем.
Она вдруг наклонилась вперед и страшным шепотом произнесла:
— Сегодня вы сами себе признались, что большую часть жизни прожили во лжи. На работе, дома, с родными, с мужчиной — везде. Вы всегда это знали, но успокаивали себя тем, что так поступают все. А это не так. Ложь — как радиация. Она имеет свойство накапливаться. И однажды достигнет критической массы. Единственное лекарство — назвать все вещи своими именами и прекратить заниматься ерундой. Все, идите. Мне надо обслужить еще пару идиотов, получить бабло и отвалить из этого Вавилона.
Анфиса Бромберг сердито замахала на Ольгу руками, и та торопливо покинула зал с книгами. В голове у нее царила полная неразбериха, но настроение, как ни странно, значительно улучшилось.
Дома она решительно принялась за уборку и с особой мстительностью выбросила в мусоропровод пластиковый мешок с забытыми Петечкой одеколонами, бритвенными станками, носками и прочей ерундой. Потом влезла в компьютер и удалила все Петечкины файлы, не читая, сбросила в корзину всю почту, потом послала по «мылу» заявку на отключение абонента Ркйг и только в самом конце устыдилась и перенесла все уничтоженные материалы из корзины на диск. Завтра отправит по почте Тиребекову, он передаст.
Уже засыпая, Ольга еще раз попыталась вспомнить фамилию сбежавшего Петечки.
Бесполезно. Тьма. И уже совсем на пороге сна Ольга вдруг поняла, что не помнит, какого цвета у него глаза…
4
НЕЖДАННЫЙ УДАР. ДРУГ — ЭТО ТРЕТЬЕ МОЕ ПЛЕЧО…
Неделя пронеслась стремительно, словно норовистый конь, и Ольга почти пришла в себя. Объективности ради следовало сказать, что по большому счету в ее жизни ничего не изменилось — все те же контракты, встречи, поездки, телефонные переговоры, дизайн-макеты, ругань с исполнителями и улещивание заказчиков…
Да, ее теперь никто не ждал дома, но и в этом обнаружились плюсы: можно было ходить голой и слушать не клавесин с органом, а АС/DС и Queen. Питалась она и при Петечке в кафе и ресторанах, ну а чай могла вскипятить и заварить сама.
Одним словом, образ тихого придурка Петечки тускнел и бледнел, уходя вдаль, и Ольга Ланская действительно почти забыла о бывшем будущем муже, но тут…
В пятницу с утра пришлось вспомнить все. А вдобавок убедиться, что не такой уж он был и тихий, ее Петечка, и тем более — не придурок. Умный мальчик! И шустрый.
В пятницу с утра в офис доставили наконец официальное приглашение в круиз. Тот самый, по матери, которая река и издалека долго.
Г-жу Ольгу Ланскую с нетерпением ждали на борту белого парохода, к ее услугам была каюта люкс, мини-бар, ол инклюзив, бла-бла-бла-бла-бла… Все это было бы не так плохо, но душу кольнуло неприятным воспоминанием официальное «приглашена с супругом».
К полудню выяснилось, что простым покалыванием не отделаться. Секретарша Катя принесла письмо в дорогом конверте из рисовой бумаги и, почему-то пряча глаза, сказала, что на имейл пришли новые сообщения. Ольга рассеянно покивала и отпустила секретаршу, но та ушла не сразу. Остановилась у дверей и вдруг выпалила:
— Вы не берите в голову, Ольга Александровна! И слава богу, что избавились. А то и не знали бы…
Ольга подняла недоумевающий взгляд, секретарша испуганно охнула и вылетела за дверь. Ольга вернулась к конверту.
Это было полуофициальное письмо от тех самых деловых партнеров, которые, собственно, и затеяли эту историю с круизом. Помимо традиционных, ничего не значащих комплиментов и многочисленных заверений в том, что ее, Ольгин, приезд страшно всех обрадует, в письме сообщалось — тоже вполне
