борьбы против гитлеризма, оказывать всемерную поддержку народам оккупированных немцами стран и крепить возможно более тесные личные связи между профдвижениями Англии и СССР. Кроме того, обе стороны должны были содействовать делу «максимальной помощи вооружением Советскому Союзу со стороны Великобритании»[207].
Вскоре после того делегация британских тред-юнионов вернулась домой, пригласив ВЦСПС в свою очередь направить в Англию ответную делегацию советских профсоюзов. Такой ответной делегацией и была делегация ВЦСПС, прибывшая вместе с Иденом на Британские острова 29 декабря 1941 г. Она состояла из девяти человек, а именно: H.M.Шверника (руководитель делегации), К.Николаевой, М.П.Тарасова, А.Мальковой, Е.Савкова, Л.Соловьева, Н.Масалова, П.Казакова, А.Якубова. При них имелись секретари и переводчики. Всего было 13 человек. Подчеркиваю данную цифру, ибо, как это ни покажется странным, в дальнейшем она сыграла свою роль.
Началось это, впрочем, еще на советской земле. Мне поручено было договориться с Иденом об отправке делегации на «Кенте». Иден не возражал, но зато командир «Кента» заявил, что не может взять на борт делегацию. Почему? По двум основаниям: во-первых, она состоит из 13 человек и, во-вторых, среди них две женщины. И то, и другое предвещает несчастье.
Я возразил, что кроме 13 членов делегации на крейсере поеду также я, стало быть, на борту корабля будет не 13, а 14 советских граждан. Командир судна подумал и сказал, что его первое возражение, пожалуй, отпадает. Но зато остается второе, команда судна будет очень встревожена, если узнает, что на военном корабле плывут две женщины. Я долго пытался переубедить командира, Иден осторожно меня поддерживал, но все было тщетно. Тогда я бросил на стол «козырную карту»:
— Помилуйте, — воскликнул я, — какие же это женщины? Николаева и Малькова — не женщины, а бойцы. Все население Советского Союза, в том числе и женщины, борется с фашизмом, неужели вы откажетесь перевозить советских бойцов?
Командир «Кента» не знал, что ответить, Я еще раз обратился к нему с настойчивой просьбой исполнить пожелание советских профсоюзов, и он в конце концов уступил.
22 декабря 1941 г. делегация выехала из Москвы в поезде, увозившем Идена в Мурманск. 25 декабря она погрузилась на крейсер «Кент». H.M.Шверник разделил со мной «адмиральскую каюту», в которой я находился на пути из Англии в Москву, остальные члены делегации были комфортабельно устроены в других каютах. 29 декабря «Кент» без всяких приключений прибыл в Гринок (Шотландия), и все мы сели в специальный поезд, который срочно доставил нас в Лондон. Прощаясь с командиром крейсера, я с усмешкой сказал:
— Вот видите, все обошлось благополучно, а вы опасался какого-то несчастья.
Бравый моряк ничего не ответил, но недоверчиво покачал головой. Он все-таки не был убежден.
Была полночь, когда наш поезд прибыл в столицу. Несмотря на поздний час, делегацию встречала помимо руководителей Генсовета во главе с Ситрином еще большая толпа рабочих. Ситрину это было явно не по душе, но рядовые английские пролетария не скрывали своего энтузиазма.
С вокзала я повез всю делегацию в посольство. Здесь собралось много членов советской колонии, моя жена организовала дружеский ночной ужин из чисто русских блюд, все находились в каком-то радостно-приподнятом настроении, ели, пили, беседовали, обменивались мнениями и новостями. Только около четырех часов утра мы доставили делегацию в «Гайд-Парк отель», где Генсовет резервировал для нее резиденцию.
На следующий день, 30 декабря, Ситрин показывал делегация Лондон — его достопримечательности, а также огромные разрушения, произведенные в столице налетами германской авиации. 1 января 1942 г. делегация присутствовала на заседании Генсовета, где была установлена программа ее пребывания в Англии. Решили, что делегация разбивается на три группы (возглавляемые Н.М.Шверником, М.П.Тарасовым и К.Николаевой), которые посетят ряд важнейших городов и промышленных предприятий в провинции. Каждый четверг все три группы будут возвращаться в Лондон для обмена опытом, подведения итогов и определения новых задач. Генсовет со своей стороны организует в различных районах «Объединенные конференции тред-юнионов», где смогут выступать члены советской делегации. Общая тенденция Ситрина явно сводилась к тому, чтобы предупредить слишком близкий контакт делегатов с рабочей массой и ввести их встречи с ней по возможности в рамки тред-юнионистской официальщины. Однако жизнь быстро опрокинула эти расчеты руководителей Генсовета. Обычно дело происходило так.
Советские делегаты приезжают в определенный город. На вокзале их встречает огромная толпа рабочих с флагами и плакатами. Раздаются дружеские возгласы по адресу делегатов и Советской страны, поются английские песни, особенно часто «Красное знамя». Потом делегаты выступают, как запланировано, на тред-юнионистской конференции с призывом сделать все возможное для разгрома гитлеровского фашизма. Потом делегатов приглашают посетить одно или несколько местных промышленных предприятий. Здесь частью организованно, а частью стихийно происходят митинги рабочих — в цехах, в клубах, на дворе фабрика или завода. На митингах говорят наши, советские, люди, говорят и английские рабочие самых разнообразных толков. Потом митинг кончается, рабочие разбиваются на труппы, и советские делегаты беседуют с отдельными группами и даже с отдельными рабочими. Всякие официальные рамки оказываются сломанными, в силу вступают обычные человеческие отношения. Это нередко вызывает среди англичан горячие чувства, настоящий энтузиазм по адресу Советского Союза, Красной Армии, всего советского народа. Тут же, на митинге, делают сборы в пользу Красного Креста. Иной раз советских делегатов и даже делегаток подхватывают на руки и восторженно качают обычай, ранее почти неизвестный в Англии. Создается настоящая, дружеская связь между рабочими двух стран, которая крепит их общее дело и которая не очень нравится тред-юнионистским бюрократам…
За пять недель пребывания делегации ВЦСПС в Великобритании членам ее пришлось выступить на 11 объединенных профсоюзных конференциях, говорить на 40 митингах, посетить свыше полусотни крупнейших предприятий страны машиностроительных, авиационных, орудийных, танковых, угольных, швейных, портовых и многих других. Делегации показали также береговую оборону Англии в районе Фокстона (Ла- Манш). Правительство, со своей стороны, уделило делегации ВЦСПС немало внимания. 9 января я представил делегацию Эрнесту Бевину, одному из крупнейших тред-юнионистских лидеров, занимавшему тогда пост министра труда. При этой встрече Шверник и Бевин обменялись дружественными речами. 16 января делегацию принял лидер лейбористской партии Клемент Эттли, бывший в то время заместителем премьера (Черчилль находился в отъезде). 29 января делегация была приглашена к только что вернувшемуся в Англию Черчиллю, который выразил большое удовлетворение по поводу ее приезда и выступлений ее членов перед британскими рабочими. Бивербрук, министр снабжения, делал все возможное для облегчения делегации знакомства с «военными усилиями» Великобритании, и его официальные представители не раз встречали Шверника и товарищей на посещаемых ими промышленных предприятиях.
Не осталась в стороне и английская общественность. В честь делегации ВЦСПС были устроены приемы Англо-русским парламентским комитетом и Обществом культурной связи Великобритании с СССР.
Ситрин позаботился и о более «легкой» стороне программы: делегация была на футбольном матче, в американском балете, на заседании парламента.
Кульминационным пунктом пребывания делегации на Британских островах явился массовый митинг в Лондоне 25 января, на котором H.M.Шверник выступил с большой заключительной речью.
«Встречи советской профсоюзной делегации, — говорил H.M.Шверник, — с рабочими, работницами и должностными лицами профсоюзных организаций явились замечательной демонстрацией дружбы между рабочим классом Великобритании и Советского Союза, между британскими и советскими профсоюзами. Эта дружба особенно дорога тем, что она зародилась в дни грозных испытаний для всех свободолюбивых народов и в особенности для народов Советского Союза, которым пришлось принять на себя всю тяжесть удара гигантской военной машины гитлеровской Германии.
В СССР, — продолжал Шверник, — в процессе борьбы с немецко-фашистскими захватчиками связь между фронтом и тылом цементировалась с каждым днем все крепче и крепче, сегодня наша страна представляет единый боевой лагерь, готовый только бороться и только побеждать».
