носилках.
— Когда? Когда это было?
— Значит, так… два дня назад. Следовательно, двадцать восьмого числа.
— Дурак! Что же ты не рассказал об этом сразу же, как услышал! — заорал бывалый сыщик.
Навели справки по телефону у пассажирского дежурного по станции Токио, и выяснилось, что больного на носилках пронесли через ворота багажного отделения и с помощью лифта подняли на платформу. В штабе расследования сразу засуетились. К тому же оказалось, что сопровождавшая больного группа туристов не высадилась на станции назначения — Гифу, а бесследно исчезла. Это вызвало большой переполох.
«Дело швах!» — почувствовали в полиции.
— Они были с нарукавными повязками
— Да. Это общество, по всей видимости, существует при храме Синъэндзи в Гифу. Его представитель, мужчина лет сорока, приходил ко мне похлопотать о больном, — ответил дежурный.
— Раз он был представителем группы, вы, наверное, взяли его адрес и фамилию?
— Нет, не взял. Если состав меньше тридцати человек, мы группы не регистрируем.
— Значит, вы не знаете, сколько там было человек?
— Точно не знаю. Он сказал, что двадцать три.
Кондуктора с поезда тоже вызвали в полицию.
— С повязками было около тридцати человек, и все мужчины. Больного положили поперёк на два сидячих места. Лицо его наполовину было прикрыто одеялом. Казалось, что он спит. А двое сидевших рядом вроде ухаживали за ним. Нарукавные повязки они все почему-то сняли после того, как проехали Одавара. Но вплоть до Хамамацу все точно оставались на своих местах. Когда поезд тронулся со станции Овари- Итиномия, я пошёл взглянуть, и оказалось, что вместо этой группы там уже сидят другие пассажиры. Поезд был переполнен, и освобождавшиеся места сразу же занимали те, кто стоял. Не могу представить себе, на какой станции они вышли. Я постоянно уделял внимание этому больному, но вот невольно отвлёкся на другие дела и какое-то время не заходил в тот вагон, — сокрушённо сказал кондуктор.
Навели справки в Гифу. Оказалось, что ни в самом городе, ни в провинции нет храма под названием Синъэндзи. Более того, стало известно, что в последнее время отсюда не выезжало никаких туристских групп в Токио. Правда, в штабе расследования так и предполагали.
Так полиция узнала, что за спиной похитителей адвоката Сэнума стоит очень большая группа людей. Только в поезде ехало двадцать три человека. Они, видимо, усыпили адвоката и под видом больного пронесли его через ворота багажного отделения, сумев таким образом не попасться на глаза патрулировавшим на станции полицейским.
Стали выяснять, кто из пассажиров экспресса «Западное море», имевших билеты до Гифу, сошёл с поезда раньше. Получилась приблизительно такая картина: в Сидзуока — трое, в Хамамацу — двое, в Тоёхаси — четверо, в Кария — трое, в Нагоя — пятеро. Всего получалось семнадцать человек, то есть далеко не вся группа. Но эту разницу отнесли на счёт недостаточной памятливости станционных дежурных, сообщивших сведения.
Разницу эту в штабе расследования трактовали двояко. Первый вариант: было ли на самом деле в группе двадцать три человека? Кондуктор сказал, что было явно больше двадцати человек, но подлинное число неизвестно.
Второй вариант, если допустить, что в группе было больше двадцати человек, то где же вышли остальные, помимо этих семнадцати (хоть это число и приблизительное)?
Если ограничиться вторым вариантом, то наиболее вероятной станцией, где они могли сойти, является Нагоя, поскольку она самая оживлённая. Здесь легче всего затеряться. В этой связи можно предположить, что в Нагоя из поезда вышло не пятеро, а большее число участников группы.
— Значит, они выходили на разных станциях — в Сидзуока, Хамамацу, Тоёхаси, в Кария и, наконец, в Нагоя, — сказал, хмуро разглядывая донесение, начальник первого следственного отдела полиции.
— Выходили порознь. Рассредоточились, видимо, чтобы не бросаться в глаза на станции назначения — в Нагоя, — вставил руководитель следственной группы.
— Нет, думаю, не так, — возразил начальник отдела. — Они сделали это для того, чтобы вернуться в Токио. Поскольку они сняли повязки, можно было выйти и всем вместе в Нагоя — никто бы не обратил на них внимания. А они стали сходить поближе к Токио. Сходили порознь — из опасений, как бы это не бросилось в глаза на маленьких станциях. Они проявляли очень большую осторожность.
— И где же высадили адвоката Сэнума под видом больного?
— Ясно — в Нагоя! В толчее было незаметно.
— Ну а как же носилки…
— Слушай! Носилки уже не потребовались. Боюсь, что адвокат находился под наркозом, и они повели его, взяв под руки с обеих сторон. Им ведь удалось проскочить даже через станцию Токио. Адвоката они запугали так, что он и не пикнул.
— Но тогда, значит, они оставили уже ненужные носилки в поезде?
— Да. Надо бы их поискать. Наверное, они на конечной станции, в Сасэбо.
Эти слова начальника следственного отдела подтвердились через три дня, когда в полицию поступило заявление о том, что сложенные носилки обнаружили сброшенными с поезда у побережья Манадзуру. Это были самые обычные носилки, которые можно купить где угодно. Полиция начала расследование с того, что попыталась установить, где они изготовлены.
Штаб расследования был взбудоражен тем, что всё это дело стало неожиданно приобретать такой огромный масштаб. В Нагоя были отправлены три сыщика.
— Что же это такое? Что стоит за всем этим? Контрабанда? Наркотики?
— Нет, не похоже. Адвокат Сэнума не специализировался по этим делам. Он занимался проблемами фирм. Ничего не понимаю. Может, это связано с какой-нибудь фирмой? — недоумевал начальник следственного отдела.
Как раз в это время изготовили и принесли показать фоторобот подозреваемого в убийстве Ямамото.
— Надо же, интересный мужчина, — сказал начальник отдела. — Но вот только лицо без особых примет.
— Да. Портрет создан со слов хозяйки и официанток «Красной луны». В лице его настолько уж нет характерных черт — прямо ухватиться не за что! Пришлось изрядно поработать. И всё равно впечатление, говорят, не то, — сказал дежурный полицейский, принёсший фоторобот.
Начальник отдела постучал по фотографии пальцем.
— Где же скрывается сейчас этот тип? — с досадой спросил он.
2
В девять часов в пансион к Тацуо ввалился Тамура с красным от возбуждения лицом.
— Эй, ты здесь?
От него несло спиртным.
— Ты нездоров? — смеющимся взглядом встретил его Тацуо.
— Какое там здоровье! — рявкнул Тамура и плюхнулся на стул. Вид у него бы очень неважный.
— Что случилось? — спросил Тацуо.
— С замом поругался.
— Поругался?
— Ну да! Немножко поцапались. Он на меня взъелся, а я не могу уступить. Оттого и настроение никуда. Вот пришёл к тебе.
Тамура устроился поудобнее и расстегнул на груди рубашку.
— Что у вас был за разговор?
