я увидел иглы с адреналином — не одну, как в «Криминальном чтиве» («Pulp Fiction» — культовый фильм Квентина Тарантино), а две. Одна из них торчала из левой части моей груди, другая — из правой. “Никто не умрёт в моей грёбаной «реанимации»”, услышал я мужской голос. Затем я потерял сознание.
Когда я очнулся, я увидел прожектор, который светил мне прямо в глаза. “Где ты берёшь свою наркоту?” рявкал голос. Я стонал и пробовал освободиться от тумана и боли в моей голове. “Ты — наркоман!” Я пытался отвернуть голову, чтобы избежать мощного потока света, который, казалось, прожигает мой череп. “У кого ты взял эту дурь?” Я не мог ничего видеть. Но я чувствовал, что у меня из носа торчат трубки, и иглы приклеены пластырем к моим рукам. Единственное из всех ощущений, которые я мог распознать в бреду, была игла в моей руке. И полицейский. “Отвечай мне, ты, чёртов наркоман!”
Я открыл рот и втянул в себя то, что ощущалось, как первое дыхание моей новой жизни. Я почти задохнулся от него. Я закашлялся и задумался, почему мне подарили второй шанс. Я был жив. Что я мог сделать, чтобы прославить это драгоценное чудо второго рождения? Что я мог сказать, чтобы выразить свою благодарность?..
“От***ись!”
“Что?! Ты — долбанный ублюдок, наркоман, подонок!” завопил мне в ответ полицейский. “Кто дал тебе эти наркотики!”
“Пошёл ты!”
“Вот именно. Если ты не скажешь нам…”
“Я задержан за что-нибудь?”
“Мм, нет”. К счастью, когда я потерял сознание, у меня при себе не было никаких наркотиков. Должно быть, Роббин или кто-то ещё прибрали всё в комнате.
“В таком случае, идите к чёрту”. Я снова потерял сознание.
Следующее, что я помню, как стоял без майки на парковке автомобилей возле больницы. Там были две девчонки, которые сидели на бордюре и плакали. Я подошёл к ним и спросил, “Что случилось?”
Их лица побелели. “Ты жив!” запинаясь, сказала одна из них.
“О чем вы говорите? Конечно, жив”.
Они вытерли свои глаза и безмолвно уставились на меня. Они были настоящими фанатками. “Скажите, ребятки, вы не могли бы отвезти меня домой?”
Их лица аж взмокли от волнения, и, страшно нервничая, они усадили меня на пассажирское сидение своей «Мазды» («Mazda»).
Глава шестая
«НОЧНОЙ ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК РОЖДАЕТ УЖАС В СЕРДЦАХ НАШИХ ЖИВЫХ ГЕРОЕВ»
Я перевернулся в кровати и, полусонный, снял телефонную трубку. Я был первым, кому позвонили.
“Никки в больнице. У него передозировка (OD — overdose)”. На проводе был наш тур-менеджер Рич Фишер (Rich Fisher).
“Господи. Что? Он жив или мертв?”
“Я точно не знаю”, сказал Рич.
“Перезвони мне сразу же, как только что-нибудь станет известно. Хорошо?”
Я начал одеваться, чтобы поехать к нему в больницу — если он был жив. Телефон зазвонил снова. Это был Борис (Boris) — водитель лимузина, который всегда возил Никки. Он сказал, что он видел, как дилер Никки выпрыгнул из окна номера в гостинице и побежал по улице с криком, “Я только что убил Никки Сикса!” Затем он увидел, как под’ехала карета скорой помощи, и санитары вынесли Никки на носилках, его лицо было накрыто простынёй.
Я никогда не плачу. Но той ночью я рыдал. Слезы катились у меня по лицу, и впервые за всё время, сколько я себя помню, я не думал о самом себе. За всё то дерьмо, через которое мне пришлось с ним пройти, я действительно любил этого заносчивого сукиного сына. Я уставился на телефон, не зная, кому звонить и что делать. Затем он зазвонил снова. Звонил Чак Шапиро (Chuck Shapiro). Репортер разбудил его с просьбой привести цитату для некролога Никки. Значит, это была правда.
Встревоженный, но как всегда уравновешенный, Чак оставил меня ждать на линии, а сам тем временем позвонил в Сидэрс-Синай (Cedars-Sinai) — больницу, куда «скорая помощь» отвезла Никки.
“Я звоню узнать насчёт Никки Сикса”, выпалил Чак, когда ответила регистратор.
“Он только что ушёл”, сказала она ему.
“Он только что ушёл? Что вы имеете ввиду? Я думал, что он умер”.
“Да, он только что ушёл. Он выдернул трубки из носа, вытащил капельницы (IV) из рук и сказал всем, чтобы катились ко всем чертям. Он так и ушёл в одних кожаных штанах”.
Глава седьмая
«В ДОВЕРШЕНИЕ ВСЕГО, РАЗРЫВАЯ СЕРДЦА НАШИХ НАИБОЛЕЕ СЛАБОНЕРВНЫХ ЧИТАТЕЛЕЙ, НИККИ ОБНАРУЖИВАЕТ, ЧТО СУДЬБА — ЭТОТ БЕЗЖАЛОСТНЫЙ ГОНИТЕЛЬ — ВСЕ ЕЩЁ ПРЕСЛЕДУЕТ ЕГО ПО ПЯТАМ СО СВОЕЙ КОСОЙ НАИЗГОТОВКУ»
Во время поездки домой радиостанции сообщали о моей смерти. Девочки смотрели на меня большими влажными глазами и спрашивали с неподдельным участием, “Ты ведь не будешь больше принимать наркотики, правда, Никки?”
В туре я чувствовал себя настолько одиноко и отвратительно, так, словно у меня нет никого, кто беспокоился бы обо мне, и никого, о ком беспокоился бы я. В том автомобиле я вдруг осознал, что я был одним из самых счастливых парней в мире. У меня были миллионы людей, которым я был небезразличен, и миллионы людей, которые были небезразличны мне. “Никогда”, сказал я им от чистого сердца.
Мне было настолько забавно, что все думают, будто я умер, что, как только я вернулся домой, я подошёл к своему автоответчику и изменил сообщение. “Привет, это Никки. Меня нет дома, потому что я умер”. Затем я вошел в ванную, вытащил пакет героина из аптечки, закатал свой рукав, перетянул руку жгутом и после первого же нажатия на поршень шприца понял, что вся любовь и забота тех миллионов фанатов всё ещё не способны доставить мне такое удовлетворение, как один хороший укол героина.
Я проснулся следующим днем распластанный на полу ванной с иглой, всё ещё торчавшей у меня из руки. Плитка на полу была залита кровью. Моей кровью. Я снова потерял сознание.
Где-то далеко зазвонил телефон.
“Привет, это Никки. Меня нет дома, потому что я умер”.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ: “НЕКОТОРЫЕ ИЗ НАШИХ ЛУЧШИХ ДРУЗЕЙ ТОРГОВАЛИ НАРКОТИКАМИ”
Глава первая
