тюрьмы условно и обязал его учредить организацию, направленную против злоупотребления наркотиками, под названием «Make a Difference Foundation», после того, как он был признан виновным в деле с Северной Каролиной.
Док понимал, что в течение, по меньшей мере, лет десяти кто-нибудь ещё наверняка окажется в тюрьме по этому же делу, поэтому он должен был сделать что-нибудь выдающееся, чтобы показать суду, что на свободе он принесёт Миру намного больше пользы. Итогом его “мозгового штурма” стала идея отпраздновать двадцатую годовщину «Вудстока» («Woodstock» — знаменитый американский музыкальный фестиваль) проведением «Московского Музыкального Фестиваля Мира» («Moscow Music Peace Festival») — гигантского представления, пропагандирующего трезвый образ жизни и любовь между народами, которое включало нас, Оззи, «Scorpions» и «Bon Jovi». Все деньги, как предполагалось, шли на нужды наркологических и антиалкогольных учреждений, включая «Make a Difference Foundation».
Но неприятности начались уже с того момента, как мы ступили на борт самолета. У нас был заключен договор, что мы как группа должны оставаться трезвыми, и как трезвая группа, мы должны поднять нашу музыку на самый высокий долбанный уровень. Альбом «Dr. Feelgood» выходил через пару недель, и Док сказал нам, что разминочное шоу в Москве будет великолепной репетицией перед его запуском. Он объяснил, что все группы будут равноправными участниками проекта, что не будет никаких хэдлайнеров, и каждый будет играть сокращённый пятидесятиминутный сэт без реквизита и спецэффектов. Выступать должны были в следующем порядке: «Scorpions», Оззи, мы, а затем «Bon Jovi».
Но как только мы оказались в самолете Дока, который изнутри был увешан глупыми психоделическими хипповскими картинками Питера Макса (Peter Max), воспоминания о турах «Theatre» и «Girls» снова нахлынули на нас. Весь полёт, продолжавшимся почти целый день, мы пялились в иллюминатор и абсолютно не знали, чем себя занять. На борту самолёта был так называемый врач, который усердно потчевал группы, которые не были в завязке, любыми наркотиками, которые они только желали. Было ясно, что это будет грандиозный фестиваль лицемерия. Даже Мик на протяжении всего полёта был в дерьмовом настроении: в течение целого года он помогал нам оплачивать все наши счета за клиники, а теперь он летел в Москву, чтобы помочь своим менеджерам — этим парням, которые должны бы были платить нам — оплатить их проблем с наркотиками.
Когда мы прибыли на место выступления, начало становиться ясным, что всё было полной туфтой, и Док пообещал каждой группе что-то своё, чтобы заставить их выступать. Джон Бон Джови (Jon Bon Jovi) думал, что это просто ещё одна остановка в его мировом туре в качестве хэдлайнера, в то время как мы думали, что это всего лишь мелкомасштабное мероприятие с укороченным сэтом. Затем продакшн-менеджер (директор мероприятия) сообщил нам новость, что мы понижены в звании. Теперь мы шли перед Оззи и «Scorpions». Я, чёрт побери, просто посинел от ярости. Док, как нам думалось, был нашим менеджером, который должен отстаивать наши интересы, но он больше благоволил одному из своих новых клиентов — «Bon Jovi», а не нам, и «Scorpions», которые в России пользовались колоссальным успехом.
“Пошёл ты, Док”, сказал ему Никки. “Мы летели в Россию не для того, чтобы “разогревать” «Бон- грёбаных-Джови» («Bon-fucking-Jovi»), которые играют полтора часа как хэдлайнеры. Что, чёрт возьми, происходит?”
“Чувак, мы едем домой, мать твою!” проорал я Доку. Я был просто взбешён. “Это даже не наше шоу. Это шоу «Bon Jovi»”.
“Парни, не подводите меня”, умолял Доктор. “Иначе, будет полный облом”.
“Эй”, сказал Никки. “Мы соблюдаем договор и не делаем ничего плохого. Ты сказал нам то, что не соответствует действительности. Ты сказал, что на этом шоу все будут находиться в равных условиях, а теперь все группы получают больше времени, чем мы. Мы превращаемся в грёбаное посмешище”.
Наконец, Док успокоил нас, и больше из уважения к Оззи (который взял нас в свой тур, когда никто ни черта о нас не знал, а теперь он играл с нашим другом Рэнди Кастэлло [Randy Castillo] на барабанах), мы всё-таки согласились.
В первый вечер мы играли приличное выступление, и всё шло настолько хорошо, что мы впервые живьём выдали “Dr. Feelgood” и “Same Ol’ Situation”. Оззи, мать его, был безумен и великолепен, как всегда, а под «Scorpions» русские встали на уши. После выступления «Scorpions», аудитория, которая составляла приблизительно 125 000 человек, постепенно начала вытекать со стадиона. Но в этот момент старина Джон (old Jon) совершил свой коронный выход прямо в середину публики, когда шеренги русских полицейских разрезали толпу перед ним как Красное море (здесь имеет место аналогия с книгой «Исход» Ветхого Завета Библии, когда Красное море расступилось перед Моисеем, чтобы дать народу Израиля бежать из Египта). Как только он взобрался обратно, вся сцена сделала БУМ — фейерверки, фонтаны огней и пиротехника, взлетели в воздух. Толпа неистовствовала, в то время как я чуть было не наделал в штаны.
Чтобы ввезти пиротехнику в Россию, необходимо было получить на это разрешение, и было ясно, что Док всё это время знал о том, что «Bon Jovi» планировали использовать её во время шоу. Как только утихла канонада, все из дорожной команды и других групп посмотрел на нас. Они знали, что кому-то сейчас не поздоровится. Я выследил Дока и нашел его за кулисами. Я подошёл прямо к нему и толкнул его в его жирную маленькую грудь, повалив его на землю, как сломанную неваляшку (Weeble). Пока он так лежал, Никки сообщил ему новость: “Док, ты снова солгал нам. На сей раз ты уволен, мать твою”.
Мы поступили благородно и играли на следующий день, затем наш тур-менеджер, заказал нам билеты домой на самолёт компании «Эйр Франс» («Air France»). Нам больше не хотелось помогать Доку оплачивать его судебные счета.
Обратно мы летели через Париж и Нью-Йорк, и говорили с Дугом Талером (Doug Thaler) о том, что мы уходим от Дока, и поможем ему (Дугу) открыть его собственную компанию, которая будет работать с нами. Всю поездку домой мы чувствовали себя как лохи не только из-за того, что поехали в Россию, но ещё и из-за того, что нам, кретинам, хватило ума скинуть менеджера накануне выпуска первого альбома, которым мы по-настоящему гордились. Я прятался от людей вместе с Хизер, был подавлен и каждый день боролся с желанием сделать большой заказ в винном магазине. Я давал интервью, немного слушал радио и постепенно набирался сил. Но я даже представить себе не мог, когда 3-го октября в свой двадцать седьмой день рождения я получил факс. Он был от Никки. (Далее в стихах)
С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ТОММИ. ТВОЙ АЛЬБОМ НА ПЕРВОМ МЕСТЕ.
HAPPY BIRTHDAY, TOMMY. YOU HAVE A NUMBER ONE ALBUM.)
Я метнулся к газетному киоску, купил журнал «Billboard», открыл таблицу и увидел наш альбом на самой верхней строчке. После этого я позвонил всем, кого я только знал.
