время той войны такое случалось.
Мренеби вопросительно посмотрело на земного историка, и тот охотно подтвердил: мол, случалось. При этом он подумал, что хорошо бы попасть в рубку, а то ведь прямо здесь прикончить могут. Сделав глубокомысленное лицо, Андрей произнес:
— Мне приходилось управлять кораблями разных типов. В рубке я смог бы удовлетворить ваше любопытство.
— Только не думай, что сможешь освободиться и направить корабль к Земле, — посмеиваясь, предупредил «полковник». — Пристрелим на месте.
Ремонтники лениво вставали с коек, не слишком слушая угрозы ломов. Инженер помог больному шерлону выдернуть иглы и датчики. Кто-то напомнил, чтобы растолкали старика. Бригадир похлопал по спине спящего, тот сел, ворча проклятия и потирая лицо ладонями. При этом черты лица были прикрыты пальцами, но Андрей разглядел, что старик не так уж стар, что он — тарог и что седые бакенбарды, усы и бородка сливаются в общую волосатость, как у Вокто. Смутившись, Андрей присмотрелся, но «старик» явно не был его приятелем-тарогом.
В коридоре сидевший под капельницей шерлон неожиданно предупредил конвоиров, что корабль побывал под гиперонным ударом, корпус должен излучать, а потому хорошо бы поскорее свалить отсюда подальше.
— Мы знаем, что проклятый Кордо, этот безжалостный тиран и подлый военный преступник, применил в своем последнем бою гиперонное оружие, — ответило Мренеби. — Но все знают, что после гиперонного облучения наведенная радиация не слишком сильна. Излучение этого корабля перестало быть опасным уже через два-три дня, а корабль болтался в космосе десятки лет.
— Спасибо, вы нас очень успокоили, — вежливо сказал Бригадир, и кто-то из аварийщиков засмеялся. — Мы знаем, сколько лет прошло после того сражения.
Бригадир пробился в первые ряды, поближе к захватчикам, и подсказывал конвоирам, где сворачивать. Вооруженные ломы гнали пленных по бесконечным переходам, подмигивавшим разноцветными панелями с голографическими надписями на древнетарогском языке. Никто не понимал, для какой надобности Кордо возродил эту архаичную письменность — по слухам, чтобы противникам было труднее понимать переговоры между боевыми подразделениями Кьелтарогга.
В общей толпе Андрей оказался между тарогом и шерлоном, которые степенно переговаривались, обсуждая тип старинного корабля. По их мнению, это было многофункциональное судно республиканской постройки, захваченное в первые дни войны. Между тем даже Андрей понимал, что судно никак не могло быть построено ресами. Поскольку ремонтники аварийной службы не могли совершенно не разбираться в кораблях, Андрей сделал вывод, что спасатели просто валяют дурака или морочат голову ломам. Настораживало также употребление ими специфической терминологии, выдававшее наличие солидных знаний.
Возле очередной переборки случилась заминка, и Бригадир прикрикнул:
— Не задерживайтесь, быстрее шевелитесь! — Затем шерлон обратился к Андрею: — Вы прилетели с ломами, но ломы держат вас на мушке, как и нас. Вам не доверяют?
Выслушав сбивчивый рассказ о злоключениях двух людей, ремонтники странно посмотрели на товарищей по неприятности. Тарог-инженер, шедший в хвосте колонны рядом со «стариком», осведомился, что думает историк-человек о типе судна.
— Насколько нам известно, в составе эскадры не было ни танкеров, ни госпиталей, ни штабных кораблей, — поделился мнением Андрей. — Штабы Кордо и Адораша располагались на акронах. Но целью рейда было испытание новых рин-илдросов. Возможно, в эскадру входило специальное судно с аппаратурой для контроля испытаний.
— Похоже на правду, — задумчиво признал инженер. — Мы видели в рубке пульт управления приборами наблюдения.
— Фигню порете, — подал голос «старик». — Не летал Кордо на том акроне.
— Возможно, это был бариках, — согласился Чаклыбин. — Точно не известно.
— Все равно фигня, — разбушевался злобный старикашка. — Только дурак поверит, что кровавый диктатор лично принял участие в сражении. Наверняка прятался где-то в тылу.
Некомпетентная болтовня всегда раздражала нервную систему Андрея. Возмущение заставило забыть о конвоирах и туманном будущем — он азартно принялся доказывать, что Кордо Ваглайч не был ни кровавым тираном, ни тем более трусом. Аварийщики с интересом прислушивались к его доводам, но принять на веру неожиданную точку зрения не смогли. Видать, сильно были отравлены пропагандой нынешних властей Кьелтарогга.
Когда подошли к рубке, Бригадир обозвал Андрея продуктом земного тоталитаризма. Остальные ремонтники поддержали его молчаливыми кивками.
Отсек, из которого экипаж управлял судном, не имел дополнительной защиты. Обширное помещение, огороженное стандартными переборками. Обстановку составляли четыре кресла на скользящих подвесках и пульты с голографическими мониторами и сенсорными панелями. Освещение было типично кьельским — для земного глаза такой свет содержал слишком много красных и оранжевых лучей.
— Почему командный пункт находится в корме, возле двигателей? — скаля длинные тонкие зубы, недоверчиво произнес «полковник».
— Кто же знает. — Инженер помахал руками. — Мы нашли этот отсек, здесь все приборы управления.
— Не отвлекайтесь! — нервно крикнуло Мренеби. — Быстрее разбирайтесь, куда держит курс проклятый робот!
Схватив за локоть Андрея, ломо вновь ткнуло человека бластером и потребовало доказать, насколько хорошо подлый земной шпион разбирается в старой тарогской технике.
Нельзя сказать, чтобы он отлично разбирался в этой технике. Но в полку, где проходил службу лейтенант Машукевич, имелся транспорт, закупленный в предвоенный период. Изредка древнюю галошу использовали для перевозки танковых подразделений во время учений. Как-то в свободное время Андрей попытался освоить управление, кое-чему научился и пару раз пилотировал судно. Взлет и посадку он, конечно, выполнять не решился бы, но в открытом космосе мог осторожно проделывать несложные маневры.
Осмотрев пульты, Андрей сообразил, что работают панели управления гипердвигателем, устройства связи, навигационный блок и какие-то приборы наблюдения. Он не мог прочесть надписей на старом тарогском языке, но понимал: робот, выполняя запущенную кем-то программу, включил разгонные двигатели. До гиперпрыжка оставалось совсем немного времени, поэтому следовало поскорее выяснить, куда намерен отправить их автопилот.
Несколько раз проведя руками над сенсорами, Андрей вывел на центральный монитор навигационную схему. Судно разгонялось, то и дело корректируя курс и варьируя ускорение, словно старалось оторваться от гнавшегося по пятам ломского фрегата. Программа гиперпрыжка была рассчитана, заданный курс вполне устраивал Андрея, поэтому он бесполезно шевелил пальцами, включая и выключая вспомогательные устройства, никак не влиявшие на движение. На голограмме кругового обзора был виден приблизившийся фрегат прикрытия. Ломский корабль шел параллельным курсом и не отставал, но при таких скоростях и переменном ускорении не смог бы пристыковаться. В гипере тоже не станет высаживать десант — опасная процедура.
Сколько возможно, Андрей тянул время, но терпение ломов имело пределы.
— Быстрее говори, что происходит! — приказал «полковник».
— Не могу понять, он меня не слушается, — пробормотал человек. — Вижу, что готовится к прыжку… Вероятно, много лет назад была задана программа возвращения в базу. Как только на борту появился экипаж, робот приступил к исполнению.
— Ты хочешь сказать, что робот собрался лететь на Кьель или Шерлонду? — взвизгнуло специальный инспектор. — Даже не надейтесь, бесхвостые! На Шерлонду прилетят лишь ваши трупы!
Угроза подействовала на трусоватых аварийщиков. Оттолкнув человека, инженер оглядел приборы и вскричал, заметно волнуясь:
