сочную непристойность, но в последний момент раздумала.
Подпрыгивавший от нетерпения маэстро потребовал начинать, ассистентка хлопнула табличкой с названием фильма, эпизода и дубля, режиссер скомандовал: «Мотор!»
— Давай, малышка, вперед на малой скорости, — попросил Андрей.
— Покатили! — обрадовалась Виктория, врубая вторую передачу.
Армированные проволокой монокристаллического титана керамические гусеницы понесли танк в сторону вражеских позиций. Преодолев окопы, в которых стреляли холостыми бойцы военно-исторического клуба, машина прибавила скорость, а потом и оторвалась от поверхности. Чаклыбин с Андреем, сидевшие в башне, время от времени разворачивали эту башню вправо-влево и водили стволом пушки вверх-вниз. Платформа с камерами и прожекторами летела рядом с танком, Паккарди свирепым голосом отдавал приказы прибавить или сбавить ход, выполнить резкий разворот, медленно развернуть башню в сторону вражеских танков, промчаться над артиллерийской позицией.
За два часа они сняли несколько дублей, не меньше десятка раз выстрелили главным калибром. Когда вымотанная Виктория отказалась терпеть такие издевательства, за штурвал сел Андрей, которому нестерпимо хотелось, как в армейские годы, порулить мощной машиной. «Рин-Веспап» оказался весьма послушен, и они от души напугали зрителей, выполнив несколько головокружительных приемов танкового боя. Эпизод, когда «Рин-Веспап» и «Хонкедикта» сошлись лоб в лоб, Паккарди назвал жемчужиной будущего фильма.
Потом отведенное земной группе время закончилось, Андрей отвел танк на площадку для крупногабаритного реквизита, и астрогренадеры, поставив винтовки в пирамиду, бросились мыть заляпанную грязью машину. Танкодром уже превращался в сказочный лес, из павильонов подтягивались жуткие существа в кошмарных доспехах. Можно было биться об заклад, что скоро начнут снимать эпическую фэнтэзню про борьбу отважных шерлонских рыцарей против местных аналогов эльфов и гоблинов.
Воспользовавшись получасовой паузой, люди вернулись в тот же кабачок, хорошенько подкрепились и поспешили в другой павильон.
При помощи декораций, макетов и голографического фона работники студии выстроили солидный сектор мегаполиса. За линией жандармского оцепления, усиленного линией военно-полицейских роботов, толпилась массовка. Посреди площади стоял отмытый и подкрашенный «Рин-Веспап». Хлау Тенточ заверил гостей, что городской пейзаж и наряды горожан точно соответствуют изображаемой эпохе. За танком выстроились пехотные подразделения: по отделению гренадер, астродесанта, спецназа и Одо-Одо. Позже мастера трехмерного дизайна дорисуют остальные подразделения, и получится парадное прохождение многочисленных войсковых колонн.
На трибуне губернаторской резиденции стояли шерлоны и тароги в мундирах. В центре, разумеется, поместили актера, загримированного под Кордо Ваглайча. Сбоку висела устаревшая платформа видеохроники — именно таким устройством пользовались журналисты Федерации Кьелтарогга сорок лет назад.
— Артист не похож, — раздраженно заворчал Всеволод. — Ведь у Кордо был очень характерный профиль: дважды повторяется закругление со скосом. Сверху круглый выпуклый лоб, острая впадина глазниц, а ниже — снова круглый нос и впадина челюстей. А что за урода нам предлагают?
Хлау деликатным шепотом объяснил, что послевоенная традиция требует изображать кровавого тирана совершенно конкретным образом, поэтому исполнять данную роль могут лишь актеры комического жанра. Между тем началась работа над первым дублем. По приказу маэстро Жозефа публика на трибуне зашевелилась, адмирал с монументальными бакенбардами сказал что-то, вызвав отрепетированный вой верноподданной толпы. Можно не сомневаться, что люди поймут сцену как всенародное благоговение перед кабтейлунком, а кьельцы посочувствуют предкам, обманутым демагогией Ваглайча.
Под рев толпы исполнитель роли кабтейлунка вприпрыжку сбежал с трибуны, развинченной походкой приблизился к танку, с помощью офицеров Одо-Одо попытался влезть на машину, но сорвался и упал. Ничего не поделаешь — согласно местной традиции, Ваглайч не может вызывать симпатий, то есть обязательно должен выглядеть смешно и глупо, как пьяный дворник. Кое-как забравшись на танк, пискляво произнес заученные фразы: дескать, каждый шерлон обязан принять смерть по воле правителя, поэтому все пойдут на фронт ради победы, предначертанной кабтейлунком. Это был совсем не тот текст, который написали для сценария Чаклыбин и Машукевич, немного смягчившие настоящую речь Кордо.
Второй дубль получился вовсе примитивной клоунадой: актер-комик глупо гримасничал, терял равновесие и громко сморкался. Возмущенные профанацией их творчества сценаристы бросились к Паккарди.
— Сам вижу, что дерьмо прет, как из прорванной канализации, — огрызнулся режиссер. — А что делать?
Подвыпившего злого Чаклыбина потянуло на подвиги. Андрей засомневался, но по комплекции Всеволод в самом деле годился на роль, а детали можно подретушировать. Маэстро закатил короткую истерику, требуя от научного консультанта принять решение.
— Сыграем, — коротко бросил Андрей. — Согласно хронике, кабтейлунка сопровождали два адъютанта.
— Астрогренадер и танкист из Одо-Одо, — подтвердил Вокто Ксодраан.
Новую диспозицию расписали на месте, и через несколько минут они уже стояли под трибуной. Всеволод натянул снятый с актера китель Ваглайча, оба историка — человек и тарог — нацепили голографы, создававшие вокруг них изображение соответствующих мундиров. Камеры, массовка и прочие декорации вроде актеров, игравших генералов и политиков, медленно водворялись на место.
— Строевым шагом пройдете? — осведомился хмурый Чаклыбин, подправляя фуражку, плохо сидевшую на человеческом черепе.
Ассистенты распустили ремешки, подгоняя головной убор под нестандартную анатомию земного гуманоида. Вокто неуверенно произнес:
— Я-то пройду, как надо. Сомневаюсь насчет коллеги — наши движения не похожи на шаги людей.
— Постарайтесь, — потребовал кабтейлунк и убежал на трибуну, перескакивая по две-три лестничные ступеньки.
— Попробую притвориться тарогом, — сказал Андрей. — Вокто, вы разобрались, откуда взялась эта машина в океане Чарха?
— Танк числится за третьей гренадерской дивизией, которая в последние дни войны двинулась против Даласули.
— То есть их разбили ломы.
— Не то чтобы разбили. — Вокто усмехнулся. — В итоге мы поколотили ломов. Сначала шли бои с переменным успехом, они много выбили нас ударами заатмосферных бомбовозов, потом Кордо послал сюда подкрепления и большое соединение флота. Гренадеры и Одо-Одо, сломив сопротивление ломов, гнали врагов от планеты к планете. Еще месяц войны — и мы взяли бы столицу даласов…
Над площадью загремел голос Паккарди:
— Всем заткнуться и хотя бы сделать вид, будто собираетесь работать.
Ассистентка объявила, что начинается съемка третьего дубля.
Хлебнувший дозу сенсомодулятора Чаклыбин энергично сбежал по каменным ступеням лестницы и двинулся в сторону танка, пытаясь имитировать кошачью походку тарога, марширующего под музыку на три такта. Толпа, заинтересовавшись необычным зрелищем, одобрительно зашумела. Адъютанты Ксодраан и Машукевич пристроились к Ваглайчу, держась в положенных шести шагах за спиной Верховного Главнокомандующего.
Ждавшие возле «Рин-Веспапа» офицеры Одо-Одо бросились навстречу, намереваясь помочь кабтейлунку, но ветеран земного десанта майор запаса Чаклыбин отогнал их взмахом руки, взялся за скобу на бортовой броне и легко взобрался на корпус, а затем встал на башню. Вскинув сжатую в кулак руку, вождь отсалютовал зрителям, и несколько участников массовки нестройно и робко откликнулись выкриком, который не раз слышали в фильмах:
— Боззу, Ваглайч!
