Всеволод назначил рандеву в баре космопорта «Слободан». Баров, ресторанов и кафе здесь имелось невероятное количество, поэтому они смогли встретиться, лишь несколько раз созвонившись. По такому поводу заказали «кровавую Мэри». Андрей принялся сумбурно рассказывать о событиях дня минувшего, Чаклыбин даже головой мотал, не поспевая за стремительными зигзагами сюжета.
— В общем, так… — сказал писатель, окончательно запутавшись. — Таскать на важные встречи сумку с оружием — это моветон. Сумку оставим у меня на «Рамзесе Великом». Только на встречу с Чармановым ты, если не полная сволочь, обязан взять меня.
— Само собой. Поговоришь с ним о Порфирии. А что за «Рамзес Великий»?
— Тот кораблик, что мы взяли в укрепрайоне.
Андрей с удовольствием слушал, как Всеволод хвастается приобретением. Старый пакетбот после косметического ремонта стал — если верить владельцу — быстроходным красавцем. Пусть грузоподъемность «Рамзеса» была невелика, зато каюты оборудованы с комфортом. Мощные холодильники могли вместить до сотни тонн охотничьей добычи.
В апогее восторженных обсуждений предстоящего сафари позвонила Виктория.
— Так ты на Балканском космодроме, — обрадовалась она. — Жди, через полчаса буду.
— Ищи нас в баре «У Влада», — предупредил Андрей, дал отбой и сказал Чаклыбину: — Она тоже своим корабликом довольна. Строила грандиозные планы, как будет одним рейсом не меньше десяти килотонн перевозить.
— Как у тебя с ней? — осведомился Чаклыбин, разглядывая зал сквозь рюмку коньяка. — Похоже на серьезные отношения.
Этот вопрос Андрей задавал себе все чаще, но не знал ответа. Он пробормотал:
— Вроде привязался. Меня такие отношения устраивают. Ее, кажется, тоже… Ты веришь в вечную любовь?
Хмыкнув, Всеволод залпом выпил коньяк и буркнул:
— Иногда хочется верить, что я — великий писатель. С вечной любовью примерно такая же ситуация.
— Нам хорошо вместе, — вполне искренне сознался Андрей. — Мы разные, но притерлись, хотя не всегда понимаем друг друга.
— С одной женщиной я прожил четыре года и был уверен, что встретил настоящую любовь, — сообщил Чаклыбин. — Потом все внезапно кончилось. Оба тяжело переживали разрыв, но время залечило шрамы на сердце.
Андрей процитировал собственное эссе, написанное на четвертом курсе:
— Мораль субъективна и сильно меняется в разные эпохи. Бывают периоды, когда люди без принуждения предпочитают крепкую семью, потом наступает время беспорядочных связей. На переломах истории происходит распад старой этики.
Писатель печально наклонил голову и проговорил с неторопливой рассудительностью:
— Тысячу лет назад мужчины женились в пятнадцать лет и редко доживали до тридцати. Тогда можно было поверить в любовь до гроба. Цивилизация подарила нам долгую жизнь. Среди нас немало двухсотлетних, и мы наверняка сможем отпраздновать трехсотый день рождения. Ты можешь себе представить?..
Он не договорил, но нетрудно было понять, что хотел сказать писатель. Кивнув, Андрей депрессивно подтвердил:
— Ты прав. Никакое чувство не сохранится так долго. Продление молодости рождает новую мораль.
— Дело не только в долголетии, — подправил его Всеволод. — Социум изменяется, и мораль меняется вместе с обществом. Прогресс многолик.
Философская тематика естественным образом утихла с появлением Виктории. Чаклыбин деликатно распрощался, прихватив оружейную поклажу друга. Рыжая выглядела непривычно серьезно, даже когда предложила посидеть в ресторане. Андрей насторожился, заподозрив недоброе.
— Ты решила меня бросить? — осведомился он без обиняков.
Она всхлипнула. Подозрения крепчали, как маразм в мозговом штурме. «Рано или поздно это все равно бы случилось», — подумал Андрей, неожиданно почувствовав, что не хочет с ней расставаться.
— Не в том дело. — Виктория говорила, не поднимая глаз. — Мне трудно работать одной. Этот новый корабль… нужен экипаж. Я предложила старику Харонову, но он, оказывается, профессор Академии военного флота. На смех меня поднял. Сказал, что через три года закончится процесс омоложения, тогда он снова пойдет большим кораблем командовать.
— Да, не для него торговый флот, — согласился Андрей, к которому вернулось хорошее настроение. — И что ты надумала?
Направив на него полный надежды взгляд, Виктория выдохнула:
— Давай вместе летать. — И затараторила, как будто боялась его возражений: — На такой красавице мы будем зарабатывать вдвое больше. Я все подсчитала: через три года сможем открыть развлекательный центр. Я такой контракт отхватить могу — деньги сами сыпаться будут. А те девять кораблей, которые у тебя остались, можно сдать в аренду. Через три года мы их вернем, и у нас будет своя флотилия…
— Не будет, — сказал Андрей. — Те корабли уже проданы.
— Продешевил, — расстроилась она. — Нет в тебе деловой хватки.
— Какая-то имеется. Но в твоем бизнесе я ничего не понимаю. К тому же мне сегодня предложили новую работу. Наверное, соглашусь.
— Заработок побольше, чем в твоей компании? — заинтересовалась рыжая.
— Боюсь, поменьше. Но работа очень интересная. И наверняка придется сидеть на захолустной планете вдали от цивилизации.
Виктория была недовольна. Андрею даже показалась, что она вот-вот расплачется или выматерится. Только вдруг ее лицо приобрело знакомое выражение — такой прищур означал, что «звездная волчица» просчитывает возможную прибыль.
— На такой планете ресторан открыть дешевле получится, — медленно произнесла рыжая. — И снабжение туда возить — как раз для моей «Принцессы».
В таком состоянии Виктория превращалась в танк, сметающий любые препятствия. Андрей не сомневался, что рыжая сумеет выбить у Гринхауса контракт на подвоз провианта и прочего груза. Только вот он сам не был до конца уверен, на какой планете будет работать. И будет ли работать вообще: душа не лежала бросать налаженную жизнь, к тому же получится, что в тот институт он придет без ученой степени, то есть получит не слишком высокую должность. Лучше подождать два года, защитить диссертацию, но к тому времени штат будет укомплектован и для него места не найдется.
Проблемы плодились, как нейтроны в цепной реакции. При таком раскладе самое верное решение — справляться с неприятностями поочередно, по мере их поступления на повестку дня. Проще говоря, форсировать работу над диссертацией, а там видно будет.
Сделав благодушное лицо, Андрей разлил вино и беззаботным тоном осведомился, для чего Виктории понадобился напарник. С видом искреннего разочарования в его умственных способностях рыжая поведала, что на таких кораблях нужно иметь не меньше четырех членов экипажа, причем роботами можно заменить не более двух, а у нее на «Тиаре» был всего один робот, да и тот нуждается в ремонте. Нанять экипаж она не может, потому что мужики станут лапы распускать, пока согласился один старик-механик, но все равно двоих не хватает — пилота и каргомастера.
Облегченно улыбаясь, Андрей сказал:
— Ты начала таким трагическим тоном, чуть не перепугала меня. Всего-то дел — завербуй на место второго пилота женщину, а робота починим.
— С финансами напряженка, — призналась она грустно. — Все сбережения и бабло, которое за «Тиару» получено, я вбухала в ремонт «Принцессы» — и залог за новый груз внесла.
— Ты говорила, твоя младшая сестра курсы навигаторов закончила…
— Так она же стерва, вся в папашу! — взвыла Виктория, но вдруг оцепенела с полуоткрытыми губками. — Папаша, гад ползучий, на инвалидности сидит. Еще месяц ему летать нельзя — пусть пашет
