– Нет-нет, кто же его поймает! – Ланида всплеснула полными руками. – Там такой ужас случился…
Со слов мужа, работавшего в тайной полиции, она поведала, что за последние дни случилась целая серия жутких убийств. В начале недели в Заклятых Кварталах вампиры растерзали двух полицейских. На другой день была поножовщина в Речной Слободе – еще три покойника. А вчера под вечер университетский сторож, заглянув на исторический факультет, обнаружил труп существа, похожего на собаку. Из желудка этой твари извлекли клочок полицейского мундира.
– Собака была вампиром или оборотнем, – авторитетно заявила Хубла. – Загрызла жандарма, а потом кто-то совершил ритуальную расправу. Я читала о похожем случае в «Анналах сверхъестественного».
Протирая влажной тряпкой заляпанную вареньем столешницу, Тарх мысленно порадовался собственной предусмотрительности. Теперь любые нераскрытые убийства последних дней спишут на того мохнатого ублюдка. Хорошо все-таки, что натуралы не видят разницы между вампирами, оборотнями, вурдалаками и болотной нечистью.
Университетская наука занималась ерундой. К примеру, лаборатория сверхъестественной физиологии, несмотря на громкое название, всего лишь измеряла температуру тела и тому подобную белиберду в организмах вампиров, отловленных в городских закоулках. Лаборатория магических структур, где работал Тарх, просвечивала заколдованные предметы, изучая преломление лучей.
Сам Тарх писал диссертацию в университете стольного града Мишвенда, где его научным руководителем был знаменитый профессор Гамбрашондалар, которого маги звали Рашон, а натуралы – Амбраш Алар. Рашон был Темным второго класса и обучил Тарха анализировать структуру и свойства заклинаний, а также различных магических предметов. Однако в университете Вергатила научные достижения Тарха никого не интересовали.
Стряхнув грустные мысли, магистр прислушался к жужжанию соседок по комнате. Тетки оживленно перемывали косточки родне, почему-то приплетая к этой теме колдунов. Неожиданно Ланида обратилась к Тарху:
– Твои родители живут где-то в глубинке?
– Угу. Есть такой городок Муспарди.
– Там в глуши колдуны не скрываются, – авторитетно заявила Хубла. – И все к ним ходят, никто этого не стесняется.
Именно так и жили его родители, Темные седьмого ранга, или, проще говоря, семерочники. Впрочем, отец хвастал в прошлом году, что дорос до шестого. Старики не скрывали своих способностей, и народ охотно обращался к ним за помощью.
Хубла стала развивать хитроумный план грандиозного размаха: заняться изучением магов, повторив на них эксперименты, уже поставленные на вампирах. По-видимому, она всерьез верила, будто гипернатуралы позволят вскрывать свои тела и откачивать стаканы крови. Не сдержавшись, Тарх сказал, посмеиваясь:
– Есть у меня приятель-историк. Он написал диссертацию, которая называется «Вклад крепостных крестьян Тарабарского уезда в развитие фольклора в конце эпохи Средневековья». Сейчас пишет продолжение – про вклад тех же крестьян в развитие эпоса и городских легенд. Потом собирается придумать про влияние крепостных на письменную и музыкальную культуру. Глядишь, потихоньку защитит докторскую, а там и академиком станет.
Тетки обиделись, особенно Хубла. В следующие минуты Тарх узнал о себе много интересного: что неблагодарен он, что всему от них, великих ученых, научился, но все равно ни на что не пригоден, что был и останется неудачником бездарным…
Эти жалкие натуралы относились к нему с не меньшим презрением, чем собратья магического происхождения. Что в том обществе, что в этом, он был существом низшей касты. От осознания собственной ничтожности порой жить не хотелось. Тарх держался лишь верой в важность дел, которыми занимался: поиском новых знаний в науке и борьбой за торжество Тьмы в чародейской части мироздания.
Вздохнув, он стал пить чай и бесцельно глядеть в окно, когда в комнату заглянул доктор Кинах:
– Пошли. Шеф зовет на семинар.
Профессор Талфам, начальник лаборатории магических структур, серьезного отношения к науке не имел, хотя по праву считался хорошим организатором. В молодости сей ученый муж был отчаянным бабником, но к концу шестого десятка выдохся, отчего у него вконец испортился характер. Если добавить расцветающий маразм, шеф сделался невыносимым занудой. Впрочем, если вовремя хихикать над его идиотскими шуточками, старик был почти безобиден.
Сегодня шеф начал с обычного брюзжания о том, что лаборатория который год работает дедовскими методами, а потому велел срочно придумать что-нибудь новое. По его мнению, придумывать что-нибудь новое должны были сотрудники.
Сурово надев очки, Кинах поведал:
– В Аждо-Тике ученые купили у магов многоцветные магические кристаллы. Изучают спектры поглощения. А в Гулдурбасарском эмирате найдено целое племя одичавших эльфов, уже несколько работ по их физиологии опубликовано.
По кабинету прошелестели вздохи. Аринда, сравнительно молодая доктор наук, произнесла, сокрушенно качая головой:
– Работают же люди. Не нам чета.
– У нас нет денег, чтобы купить кристаллы, – печально промолвил Талфам. – И спектроскопа нет. Но если придумаем хорошую программу, я поговорю с ректором. Может быть, наскребем на прибор… Еще идеи есть?
Хубла, как и все старые девы, обожавшая вылезать не к месту и не по делу, громко проскрипела:
– Нужно взять в лабораторию сильного мага. Он объяснит, как действуют волшебные предметы.
Шеф изобразил на лице задумчивость, потом вопросительно посмотрел на остальных великих ученых. На лицах светил науки энтузиазм не читался даже сквозь увеличительное стекло. Им и так неплохо жилось – тихо и без сложностей. Новый сотрудник мог Отодвинуть великих ученых на задний план, показать их
