— Они ждали нашего наступления на том участке, где вчера вечером танки тарахтели. Теперь бьют по пустырю, где костры горели.
— Это дает нам еще полчаса, — задумчиво произнес Заремба. — Уже начало одиннадцатого, а противник не разобрался, где мы прорываемся.
— Скоро поймут, но Манаев уже вошел в прорыв, — Алексей говорил рассеянно, любуясь зрелищем воздушного боя. — Еще одного «юнкерса» завалили… В общем, успеваем.
Шоссе и поле по обе стороны от дороги было забито множеством санных упряжек — двигался 520-й полк. Тяжелые танки пошли по бездорожью, обгоняя гужевой транспорт. Слегка подмерзший грунт хорошо держал тяжесть громадных машин, а неглубокий снег не набивался в зазоры катков и колес. Когда голова колонны миновала Коминтерново, Сазонов доложил по рации:
— Леха, я уже на даче, пожар потушен. Вижу джигитов.
Это означало, что Красноармейское очищено от противника, а части Манаева и Джавахетова приближаются к деревне.
— Больных на пожаре не было? — осведомился Часов. — Птички не беспокоили?
— Один… как его… пожарный насос сгорел, — без энтузиазма сообщил комбат-3. — Птичек наши отогнали, но теперь они над дорогой кружат, гадят на джигитов. Наши тоже есть. Тесно в облаках.
— Укройтесь получше. Жди меня. Скоро будем.
Алексей передал донесение в штаб армии. Полк ходко, на второй передаче, двигался параллельно дороге, по которой тянулись сани с пехотой. В небе над ними выписывали восьмерки две пары истребителей с красными звездами на крыльях и фюзеляжах.
Из правого люка высунулся Андрей Коротков. Оглядевшись, наводчик трижды сплюнул через левое плечо и произнес мрачно:
— Подозрительно спокойно идем. Не к добру такие прогулки.
— Сазонов говорит, немцы бомбят Манаева.
— Хреново… — лицо старшего сержанта сделалось совсем угрюмым. — Думаешь, прорвемся?
— Тут недалеко. Не успеют всех разбомбить. И ястребки прикрывают.
Пикировщики вынырнули из облаков через пять минут. Истребители бросились на перехват, воздушные бойцы закружились в пляске высшего пилотажа, один немец задымил и пошел на снижение. Тем временем облака выпустили новую стаю летучего врага — числом побольше. Среди них были «мессеры», которые немедленно бросились на наши истребители, были и «штуки», метнувшиеся, растопырив лапти неубираемых шасси, на плотную массу людей, машин и лошадей.
Пехота уже выпрыгивала из саней, растекаясь по степной плоскости. Немецкие самолеты летели вдоль дороги, сбрасывая бомбы и стегая пулеметными очередями. Часов не сомневался, что стрелковый полк понесет ощутимые потери. Вторым заходом пикирующие бомбардировщики атаковали танкистов, зайдя в хвост колонны.
Командиры машин палили из пулеметов, мехводы вели машины зигзагами, но бомбы рвались поблизости от ИСов. Алексей с радостью увидел, как сразу несколько пулеметных трасс скрестились на «штуке», у самолета загорелся мотор, и машина, пролетев над дорогой, взорвалась в снегу. Однако видел он и дым, валивший из танка в середине колонны.
Выполнив вираж, немцы снова пронеслись над поломанным походным ордером 87-го полка, стреляя из автоматических пушек. Когда они пролетели над командирской машиной, Часов снова выглянул из башни, с горечью обнаружив еще два горящих танка и заходящие в новую атаку самолеты.
Все танки огрызались зенитными пулеметами, но вражеские пилоты бесстрашно держали свои машины невысоко над полем. Одна «штука» помчалась прямо на ИС Алексея. Пришлось стремительно прятаться в башне, захлопнув люк. По кормовой части танка пробарабанили снаряды, но столь мелкий калибр не способен был пробить броню, а навесной топливный бак был пуст.
Экипаж свирепо поминал по матери все поганое Люфтваффе и конкретно — этих пилотов, а заодно наших истребителей, не сумевших отогнать врага. «Как там Аня?» — тревожно думал Часов. Он не заметил, чтобы пострадал трофейный броневик, тем не менее беспокойство не отпускало.
Как только немцы улетели, он потребовал дать отчеты о потерях. Доклады подчиненных не утешали: два танка сгорели, еще два нуждались в основательном ремонте, уничтожена пушка, есть потери в грузовиках, включая штаб. Несколько командиров танков, высунувшиеся из башен, были убиты или ранены. Людей и техники становилось все меньше, а день только начинался, и главные схватки еще впереди.
Стиснув зубы, Часов приказал продолжить движение, не снижая скорости. Чем дальше, тем больше попадалось подбитых грузовиков, легких и средних танков, всевозможных повозок. Прорвавшаяся колонна понесла потери, еще не вступив толком в бой.
Около половины одиннадцатого танк Алексея вполз в Красноармейское.
На военном совете Сазонов доложил, что немцы дважды бомбили деревню, но потери невелики. Бригада Манаева и полк Джавахетова прошли через Красноармейское примерно час назад, то есть уже должны приближаться к Тельманову. Судя по галдежу в эфире, вся дивизия Баргузина уже вытянулась вдоль шоссе, а полки Емелина заняли Коминтерново, заодно выбив румын из малых сел Зайченко и Дзержинское. Штаб корпуса приказал Часову привести подразделения в порядок и выступать, пока дорогу не запрудит санный поезд 520-го полка.
— Отстаем от графика! — Леха нервно постукивал кулаком по столу. — В полдень мы не выступим, в Тельманове будем не раньше двух.
Он пытался прикинуть, как развернется бой, если немцы выйдут к райцентру раньше него. Манаев — опытный танкист, даже батальону «тигров» потребуется не меньше часа, чтобы истребить его бригаду. К тому времени 87-й ТТП подтянется, но про засаду придется забыть — начнется встречный бой, неизбежны тяжелейшие потери с обеих сторон.
Командиры подразделений молча выслушали его оценку ситуации. Только Черкесиани пробормотал: дескать, если останемся без машин, но перебьем «тигров» — считай, что полк задачу выполнил. В чем-то он был, конечно, прав.
— Пойдем полным ходом, на шоссе скорость будет больше, чем по бездорожью, — сказав это, Литвин вздохнул. — Других решений не вижу.
— В том-то и дело. — Часов снова стукнул кулаком по безвинной столешнице. — Ладно, готовьтесь к маршу. Выступаем, как только загрузим боекомплект. Впереди — разведвзвод, за ним — штаб, автоматчики и батарея противотанковых. Батальоны идут по порядку номеров: первый, второй, третий. Трофейные машины — в промежутке между первым и вторым, тыловые подразделения — между вторым и третьим. Рябченко, раздай личному составу консервы, обедаем на ходу. Надеюсь, в полдень вы доложите мне о готовности.
— В трех машинах убиты командиры, — напомнил Заремба. — У нас есть один запасной экипаж и несколько человек из сгоревших танков, но командиров машин всего двое…
— Комбаты разберутся, — отмахнулся Часов. — Мы почти месяц отрабатывали взаимозаменяемость. Хороший заряжающий может исполнять обязанности командира.
Командиры разошлись, а подполковник вдруг сообразил, что видел Аню в Красноармейском лишь мельком, в первые минуты. Потом она куда-то исчезла.
Легкая на помине она ждала Леху возле командирского танка. Лицо девушки показалось ему озабоченным. Увидев Часова, Аня бросилась навстречу. «Неужели будет целоваться при всех?» — размечтался он. Действительность, однако, была суровой.
— Предупреди своих, что на полпути к дороге выйдет немецкий броневик — точно такой же, восьмиколесный, только без башни, с большой антенной… — Аня показала на трофейную машину, в которой ехала от самого Мариуполя. — Там наша опергруппа, все — в немецких мундирах. Чтобы никто не вздумал стрелять.
Аня собиралась назвать номер и бортовой знак машины, но Алексей просто покачал головой. Никто в горячке не станет разбираться, пока не расстреляют из пушек.
— Низкохата ко мне! — рявкнул подполковник и, когда появился главный разведчик полка, приказал: — Товарищ старший лейтенант госбезопасности пойдет в твоей группе и введет в курс важного задания.
