летающий броневик, и солдаты что-то орут, высунувшись из люков. Сначала я решил, что залез в какую- нибудь запретную зону, однако все оказалось намного прозаичнее: меня вызывают к начальству.
Не прошло и часа, как я доставлен на орбиту и принимаю под командование бульдозерный корабль «Ахилл» из флотилии разорившейся фирмы «Singular», остатки которой мне предлагали купить на Просперити Даже помощничка дали – жизнерадостного верзилу с помятым лицом хронического алкаша. Его зовут Алонсо Бергман, и прежде он служил дыролазом в той же фирме Кроме него для полного счастья экипаж пополнили офицером-авалонцем по имени Вроцлав Радецки. Этот капитан-лейтенант неизвестно какого флота – профессиональный пилот, а по совместительству – муж моей вчерашней подружки Кэт. Можно сказать, близкий родственник.
– Вчера могли бы удостовериться, что не сбегу, – обиженно ворчу я. – Нечего ко мне надсмотрщиков приставлять.
– Так надежнее, – строго говорит Аль-Зумруд, – Корабль большой, в одиночку не управишься. И вообще перестань капризничать.
Я понимаю его нервозность: где-то по соседству обосновалась банда пресловутых «охотников за головами», так что сам Хаджи Альфонс в любой момент рискует схлопотать пулю. Или порцию яда… А что, неплохая мысль.
В общем, я прекращаю пререкания и велю Вроцлаву осмотреть двигатели. Авалонец мрачно сообщает:
– Уже любовался этим чудом техники. Полное дерьмо. Половина гравигенов тянет не больше сорока процентов.
– Ясно, – говорю я, запуская тестирование. – Алонсо, ты раньше работал на этом бревне?
– Было дело, – развязно откликается дыролаз.
Я врезаю ему каблуком в промежность, а затем, когда Алонсо скрючился, добавляю «коготь тигра» в печень. Он грохается на пол, и я официальным тоном объясняю:
– В дальнейшем будешь отвечать: «Так точно, шеф». Аль-Зумруд удивлен, Вроцлав одобрительно хмыкает, а дыролаз хрипит:
– Так точно, шеф.
Ответы приходится вытягивать из него клещами, но основное удается понять быстро. Корабль в ужасном состоянии. Понятно, почему Диомедио Родольфо обанкротился. Любой бы обанкротился, так глупо экономя на ремонте и техобслуживании. Истинная экономия не в том, чтобы глупо беречь деньги, а в том, чтобы умно их расходовать…
– Я не смертник, – немедленно заявляю я Хаджи Альфонсу. – Не собираюсь лезть в воронку на таком гробу.
– Ты именно смертник и есть, – популярно объясняет Аль-Зумруд. – Если я прикажу тебя расстрелять, то ты сдохнешь сразу. А если будешь работать на этом корабле – может, проживешь чуть дольше.
– 'Ахиллу' нужен хотя бы частичный ремонт, – взываю я к разуму местного руководства. – У вас же хорошие отношения с орионцами. За две недели приведете кораблик в чувство.
Потеряв терпение, Аль-Зумруд переходит на визг:
– У нас нет двух недель! Или ты выполнишь работу за пять дней, или будешь четвертован!
– Ладно, не психуй… – Я делаю испуганное лицо. – Вроцлав, Алонсо, займите места. Начинаем погружение.
Хаджи Альфонс, подозрительно поглядев на меня, осведомляется:
– Земляк, ты что собрался делать? Я, не оборачиваясь, говорю:
– Проложу канал, который тебе нужен. Сядь и пристегнись.
Он явно занервничал. Наверное, не думал, что я пойду в черную дыру прямо сейчас, да еще с высокопоставленными зрителями на борту. После минутных колебаний отважный борец против имперской тирании произносит дрогнувшим голосом:
– Нет, пожалуй, я вернусь на Улье.
Я не отвечаю, лишь пожимаю плечами. Когда Аль-Зумруд и его охранники исчезли за дверью, пилот Вроцлав обеспокоенно замечает:
– Шеф, корабль плохо слушается руля. Работать на таком, как вы правильно сказали, бревне – опасно.
– Не так уж и опасно, если не лезть на рожон… И если второй пилот хоть чего-то стоит.
Шаттл с Аль-Зумрудом и его свитой отстыковался, когда я загружал в базу данных корабля полученную накануне карту ЧД-каналов. Алонсо Бергман, сидевший у меня за спиной, принялся громко читать молитвы.
Гиперспейс спокоен. Идеальный штиль – делай, что угодно. «Ахилл» натужно ползет по капилляру, превращая тоненькую трубочку в умеренно просторный ЧД-канал. Большим кораблям здесь будет тесновато, но двадцатитысячники пройдут без проблем. Вернее, прошли бы, не будь я специалистом экстра- класса.
В 19 ламоррах от исходной точки мы приближаемся к участку, который я обнаружил, изучая карту. Космолет-бульдозер, ползущий на неполной тяге, словно упирается в непреодолимое препятствие. Озабоченно вскрикнув, даю «малый назад» и напряженно всматриваюсь в голограмму. Прямо по курсу – темное пятно, означающее зону повышенной гравитации.
– Что случилось? – нервно спрашивает капитан-лейтенант Радецки.
Алонсо долго пялится на монитор и говорит с некоторым облегчением:
– Едва не врезались. Там, в трехмерности, на этом месте большая звезда. И ее тяготение сворачивает
