старым раджой Клантана, с которым при первой встрече произошел такой же разговор, как и при свидании с бандахарою паханским. Хотя раджа был очень удивлен и смущен приходом белого в его владения, однако не отказался дать мне нужных людей для переноски вещей. Я посетил затем владения многих малайских князьков: Легге, Саа, Ямбу, Румен, Яром, Ялор, Патани. Все эти названия соответствуют владениям отдельных малайских князьков, которые находятся в вассальной зависимости от короля сиамского. Благодаря письму сиамского короля я всюду встречал хороший прием и еще лучшие проводы, потому что хотя мое появление и возбуждало любопытство малайцев, но они были очень довольны, когда я уходил: мой приход слишком нарушал их обыденную жизнь и порождал в них разные сомнения и опасения относительно моих намерений. Это-то желание поскорее избавиться от моего присутствия, выпроводить меня способствовало скорости и многим удобствам моего путешествия, во время которого я останавливался только в тех местах, где встречал интересовавших меня дикарей.
Скажу теперь несколько слов о некоторых обычаях этого вымирающего племени оран-сакай. Подобно оран-утанам, они ведут бродячий образ жизни в лесах, останавливаясь на короткое время на избранных местах для сбора разного рода лесных продуктов: камфоры, каучукового дерева, ротанга, слоновой кости и т. п. и обменивая эти продукты у малайцев на табак, соль, железные ножи и разные тряпки, в которые они облачаются, посещая малайские селения.
Костюм оран-сакай весьма примитивный: он состоит у мужчин из пояса вокруг талии, часть которого закрывает perinaeum; у женщин пояс из ротанга наматывается несколько раз вокруг талии и к нему спереди и сзади прикрепляется тряпка (обыкновенно приобретенная у малайца), прикрывающая perinaeum. Лица женщин обыкновенно татуируются линиями и круглыми пятнами; татуировки у мужчин я не встречал. Оран- сакай, как и другие меланезийцы, прокалывают носовую перегородку и вставляют в отверстие так называемую «хаянмо», длинную бамбуковую палочку или иглу Hystrix{115} . Малайцы особенно боятся одного оружия оран-сакай, встречающегося также и у оран-утанов и называемого туземцами «блахан». Оружие это состоит из пустого внутри бамбука, метра два длиною и приблизительно одинакового диаметра 2–3 см, из которого они выдувают небольшие стрелы, весьма легкие. Небольшой царапины достаточно, чтоб убить человека, который умирает, как уверяли меня малайцы, через 10–15 минут. Эти стрелы очень тонки, не толще вязальной спицы, и заострены таким образом, что, вонзаясь в кожу, кончик стрелы обламывается и остается в коже.
Мне было очень интересно познакомиться ближе с ядом, который оран-утан и оран-сакай употребляют для отравления своих стрел, и потому во время моей экскурсии в Йохоре я постарался добыть значительное количество этого яда, который продавали мне за пустяки – за табак – и нарочно приготовляли для меня.
Думей – женщина оран-сакай, 20 лет
Произведенные мною опыты с ядом над собаками и кошками показывали различное его действие: иногда замечался на животном тетанус, другой раз такого симптома не было. Это обстоятельство навело на мысль, что добытый мною в разных местах яд был не одинаков по своему составу. Действительно, в этом я убедился во время второго путешествия по Малайскому полуострову. Я узнал, что многие из дикарей приготовляют свой особенный ядовитый состав, примешивая к основному, так сказать, яду еще ему одному известные ядовитые вещества. Базис, основание яда, в который они обмакивают концы своих стрел, составляет вываренный сок коры Antiaris toxicoria – большого дерева, называемого также «упас» и растущего на Яве и других островах Малайского архипелага. К этому варкою сгущенному соку некоторые прибавляют сок одного из ядовитых видов Strychnos, другие же яд змеи и т. п.
Малайка из деревни Пинанг, княжество Румен
От таких примесей получается различный яд и различное действие его на животный организм. Из опытов моих над собаками и кошками я убедился, что маленький укол ядовитой стрелы производил смерть. Смерть у кошек и собак наступала минут через 15 или 20. Надо заметить, что яд, с которым я производил опыты, пролежал у меня месяца два, после того как он был добыт.
Другое, в этнологическом отношении очень важное оружие, встречающееся у оран-сакай Малайского полуострова, называемое «лойдс» (или лук); он имеет около 2 футов длины и стрелы с железными оконечниками.
Оран-сакай весьма хорошо обращаются со своими женами и дочерьми, почему я был не особенно удивлен, когда узнал, что жены и дочери могут в известных случаях наследовать даже звание раджи, или по-туземному батена.
Надо сказать при этом, что оран-сакай имеют наследственных начальников, власть которых очень значительна. Довольно любопытны у оран-сакай свадебные обряды, о которых рассказывали мне туземцы, порядочно говорившие по-малайски. В назначенный для свадьбы день невеста в присутствии родных обеих сторон и свидетелей должна бежать в ближайший лес, а чрез известный промежуток времени вслед за ней бежит жених, и если догонит и поймает невесту, то берет ее в жены, если же не догонит, то должен отказаться от нее навсегда. Девушка, не желая сделаться женой, всегда имеет возможность убежать и скрыться в лесу так ловко, что жених не в состоянии поймать ее в назначенный срок. У некоторых из оран- сакай существуют еще остатки так называемого общинного брака, так что женщины переходят постепенно, в известном порядке и через некоторые промежутки времени, от одного мужчины к другому, не становясь исключительною принадлежностью кого-нибудь одного, причем дети остаются при матери и отца не знают. Существование такой формы брака подтвердили мне и миссионеры, поселившиеся близ города Малакки для обращения оран-сакай в католичество.
Оран-сакай очень боятся мертвых. Когда один из членов общины заболевает и болезнь принимает дурной исход, так что можно ожидать его смерти, они просто оставляют больного в лесу с некоторым запасом пищи, сами же уходят, покидая становище, и более в него не возвращаются. Таким образом во многих местах можно наткнуться на такие брошенные вследствие чьей-нибудь смерти остатки шалашей и бывших становищ оран-сакай. Между малайцами об оран-сакай ходит очень много рассказов, в которых обыкновенно их выставляют с какими-нибудь выдающимися особенностями: длинными ступнями, ушами, прикрывающими в случае дождя даже голову, хвостами, клыками и т. п. Рассказывают даже о существующем у них обычае (встречающемся, впрочем, и на некоторых островах Тихого океана) jus primae noctis
Добравшись до Патани, я вступил уже во владения короля сиамского и совершил путешествие по землям раджей Тодион, Теба, Чена, Сонгоро, или Сингоро, и Кеды в течение 22 дней на слонах. Таким образом, на путешествие по Малайскому полуострову употреблено мною 176 дней.
Каман (мужской дом) на острове Ярун (Марон)
Из Кеды я отправился в Малакку, близ которой посетил станцию миссионеров и познакомился с оран-мантра, смешанным племенем, не представляющим поэтому особенного интереса и усвоившим себе уже малайские обычаи, костюм и даже язык.
В этом же году я отправился из Сингапура снова в Бюйтенцорг, где написал несколько статей о результатах моих путешествий 1874 и 1875 гг.:
1) «Ethnologische Excursion in lohore (15 December 1874 -2 Februar 1875) («Natuurkundig Tijdschrift…». 1875. D. 35. S. 250–258>.
2) «Ethnologische Excursionen in der Malayischen Halbinsel (Nov. 1874 – Oct. 1875) (Vorlaufige Mittheilung)», <«Natuurkundig Tydschrift…». 1876. D. 36. S. 3-26>.
3) «Einiges uber die Dialekte der melanesischen Volkerschaften in der Malayischen Halbinsel (Zwei Briefe an S. Exc. Otto Bohtlingk). Batavia, 1876.
Эти статьи были напечатаны в Батавии в «Natuurkundig Tijdschrift…» и в «Tijdschrift voor <Indische> Taal-, Land– en Volkenkunde» за 1876 г. Несколько времени спустя эти же статьи были переведены и напечатаны в английском журнале «Journal of the Straits Branch of the <Royal> Asiatic Society», 1878 и 1879, издаваемом в Сингапуре. Все эти брошюры я передал в библиотеку Академии наук, а по другому экземпляру – в Публичную библиотеку, так что желающие могут познакомиться с ними в этих библиотеках.
Затем я прошу извинения, что мне придется еще раз утомить вас, милостивые государыни и милостивые
