Путешествия на берег Маклая

Ти-Панас, на о. Яве, 20 августа 1874 г.

Третье пребывание в Новой Гвинее на Берегу Маклая (июнь 1876 г. – ноябрь 1877 г.)

1876 г.

Июнь. Прибыл 27 июня на маленькой шхуне под английским флагом по имени «Sea Bird». Заметил значительное изменение физиономий высоких вершин гор.

Туземцы были очень обрадованы, но нисколько не изумлены моему приезду, будучи вполне уверены, что я сдержу слово^{88}. Когда я съехал на берег в Горенду в непродолжительном времени туземцы соседних деревень, не исключая женщин и детей, сбежались приветствовать меня. Многие плакали, и все население казалось очень возбужденным моим возвращением. Я недосчитался нескольких стариков – они умерли в моем отсутствии, но зато многие мальчики были уже почти что взрослыми людьми, а между молодыми женщинами, ожидавшими быть скоро матерями, я узнал нескольких, которых оставил маленькими девочками.

Жители ближайших деревень упрашивали меня поселиться в их деревне, я же, как и в 1871 г., предпочел не жить в одной из деревень, а устроиться в некотором расстоянии от них. Осмотрев местность около Горенду, а затем около Бонгу, я остановился на мыске у самой деревни Бонгу, и на другой же день туземцы, под руководством моих слуг и плотника со шхуны, стали расчищать место для моего дома и широкую дорогу от улеу к площадке, выбранной мною. В этот раз небольшой деревянный дом в разобранном виде был привезен мною из Сингапура; но сваи, на которых он должен был стоять, весь остов его, а также и крыша были сделаны уже на месте, в Новой Гвинее. К сожалению, нежелание задержать слишком долго шхуну и вместе с тем воспользоваться услугами плотника принудило меня не обращать достаточно внимания на качество дерева, почему оно очень скоро пришло в негодность, главным образом от белых муравьев, больших врагов деревянных построек в этой части света^{89}. Здесь, однако ж, на Берегу Маклая, немало видов деревьев, которые противостоят этому насекомому, но достаточного количества их нельзя было добыть за короткое время.

Июль. На 6-й день дом мой был окончен (в постройке его, кроме меня, принимали участие двое европейцев, двое из моих слуг, несколько десятков папуасов, переносивших срубленные стволы деревьев и крывших крышу, а также несколько десятков женщин, очень усердно расчищавших мелкий кустарник вокруг дома). Вследствие того, что сваи, на которых стоял дом, были около 2 м вышины, я обратил нижний этаж в большую кладовую, в которую были перенесены мои вещи (около 70 ящиков, корзин и тюков разной величины), и я мог отпустить шхуну 4 июля. При помощи моих трех слуг, из которых один был малаец и служил поваром, а при случае и портным, а двое – микронезийцы, туземцы Пелау, и нескольких жителей Бонгу я скоро привел мою новогвинейскую усадьбу в надлежащий вид и устроился довольно комфортабельно. Очень интересные сведения я получил от туземцев о бывших в мое отсутствие землетрясениях. Как я уже сказал выше, изменение вида вершин Мана-Боро-Боро (горы Финистер) поразило меня при моем возвращении на этот берег. До моего отъезда (в декабре 1872 г.) растительность покрывала самые высокие вершины; теперь же во многих местах вершины и крутые скаты оказываются совершенно голыми. Туземцы рассказали мне, что во время моего отсутствия несколько раз повторялись землетрясения на берегу и в горах, причем немало жителей в деревнях было убито упавшими кокосовыми деревьями, которые, падая, разрушали хижины. Береговые деревни пострадали главным образом от необыкновенно больших волн, которые следовали за землетрясением, вырывали деревья и уносили с собою хижины, более близкие к берегу.

Дом Н. Н. Миклухо-Маклая на мыске Бугарлом

Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая

При этом я узнал далее от туземцев, что давно, еще до моего приезда в 1871 г., целая деревня, по имени Аралу, находившаяся недалеко от морского берега, между реками Габенеу и Коли, была совершенно смыта громадною волною вместе со всеми жителями. Так как это случилось ночью, все жители погибли, только несколько мужчин, бывшие случайно в гостях в другой деревне, остались в живых, но не захотели вернуться жить на старое место и переселились в Гумбу, которая избежала разрушения, будучи построена далее от берега, чем Аралу. Разрушение этой деревни хорошо помнят даже не очень старые люди, и я полагаю, что это случилось около 1855–1856 гг.[126] После этой катастрофы в соседних местностях случилось много заболеваний, окончившихся смертью. Это последнее обстоятельство произошло, я полагаю, от разложения органических остатков, выброшенных на берег волнами и гнивших на солнце.[127]

Уголок в доме Н. Н. Миклухо-Маклая. Бугарлом

Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая

Это было время, когда туземцы Берега Маклая жгут унан. Вместе со множеством экземпляров Perameles мне принесли один экземпляр тиболя (Macropus tibol Mcl.), для которого я устроил род клетки, желая сохранить его живым. Туземцы различают два вида тиболя, называя одного «и-тиболь», а другого «вальтиболь» (речного и приморского тиболя). Первый из них, т. е. речной тиболь, должен быть больше ростом и редко достается туземцам. Последние уверяют, что тиболь ест иногда рыбу.

Август. 2-го собрался идти в Марагум-Мана, а затем 5-го в деревню Рай. Везде в горах заметны были следы землетрясений в виде длинных, довольно глубоких трещин, расселин и обвалов. 8-го предпринял экскурсию вверх по реке Габенеу. После 4 часов ходьбы русло поднимается приблизительно на 300 ф. выше уровня моря.

Наму – папуас из деревни Марагум-Мана. Его волосы облеплены глиной и выкрашены

Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая

12-го экскурсия на пик Константин.

23-го отправился на о. Били-Били, где туземцы построили мне хижину, темную, но прохладную, на месте, называемом Айру, и куда я думаю приезжать от времени до времени. Вернувшись в Бонгу, я посетил деревни Энглам-Мана, Сегуана-Мана и Самбуль-Мана. Все эти деревни не отличаются значительно друг от друга ни характером построек, ни типом и внешним видом жителей. Собрал при этой экскурсии значительное число черепов, а также разузнал довольно много интересных данных по этнологии горных жителей.

Сентябрь. Экскурсия в Бан-Мана, Сандингби-Мана, Бурам-Мана, Манигба-Мана и Колику-Мана. Результатом этих экскурсий было прибавление материалов по этнологии, черепов папуасских для коллекций и несколько дней лихорадки.

20 сентября. Был в Гарагаси, где все очень заросло ^{90}. Из посаженных кокосовых пальм только 6 принялись. На большом кенгаре еще крепко держится оставленная клипером «Изумруд» медная доска, хотя красное дерево съедено отчасти муравьями. Я укрепил ее, вбив несколько гвоздей. Все сваи моей хижины были до того изъедены муравьями, что легкого толчка ногою было достаточно, чтобы повалить их. В Гарагаси гораздо больше птиц, чем около моего нового дома близ Бонгу, и знакомые крики их живо напомнили мне мою жизнь в этой местности в 1871–1872 гг. Распорядился, чтобы Mobly, мой слуга из Пелау, и несколько жителей Горенду расчистили бы площадку на месте моей бывшей хижины и около растущих там кокосовых пальм.

Остров Били-Били

Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая. Август 1876 г.

Октябрь. Благодаря моему теперешнему помещению, гораздо более удобному, чем в Гарагаси, я могу заниматься сравнительно-анатомическими работами. Вообще комфорт (лучшее помещение и трое слуг) благоприятно действует на здоровье. В конце сентября и в начале октября был снят первый сбор кукурузы, которую я посеял в июле месяце. Затем я посеял ее снова и множество семян разнообразных полезных растений, привезенных в этот раз. Вокруг моей хижины я посадил 22 кокосовые пальмы, которые все принялись^{91}.

Небольшие ранки на ногах, вследствие ушибов о пни, камни, трения обуви и т. п., превращаются здесь при небрежности обращения с ними, а главное, от действия на них морской воды, от которой нельзя уберечься, мало-помалу в значительные, хотя и поверхностные раны, которые долго не заживают и часто очень болят. Они не раз удерживали меня от экскурсий и заставляют частенько сидеть дома.

Кроме письменной работы, я нахожу возможным заниматься антропологическими измерениями. В