Закон крови

Арго.

– Великий вождь! Твой погибший сын лежит сейчас в своем доме. Где проведет эту ночь его семья, Нага и дети?

Арго изумленно посмотрел на старика:

– Разве изменились наши обычаи? И неужели мудрый Колдун не заметил?..

Колдун взглянул туда, куда показал Арго. Действительно не заметил, старый дурень! Из-за мыслей своих не заметил. Они расширили свое временное пристанище так, чтобы принять на ночь вдову и сирот.

– Пусть Колдун не сомневается: семью своего погибшего сына я не оставлю! И Дрого не оставит семью погибшего брата.

– Это хорошо… Нет, я не о том. Хорошо, что в эту ночь вы будете все вместе. – И Колдун, наклонившись к самому уху вождя, что-то зашептал.

Арго смотрел на Колдуна недоуменно и недоверчиво. Конечно, о нежити он тоже многое слышал. Но чтобы Йом?!

– Да, великий вождь! Это так. Придется в эту ночь быть сильными! Предупреди и Нагу, и своих и особенно следи за Ойми.

День простоял ясным, но солнце садилось в тучу. Подул ветер, постепенно усиливаясь к ночи. Удрученные общинники торопились покончить с едой, чтобы поскорее отойти ко сну, завернуться в шкуры, потеснее прижавшись друг к другу, а то и с головой укрыться, лишь бы не видеть и не слышать ничего.

Колдун не знал, как широко распространился слух о его разговоре с вождем, но видел: напуганы все! Конечно, Арго предупредил кого нужно, и понятен расширенный от ужаса взгляд Наги. Знали и Дрого, и Айя, и, должно быть Вуул и Донго… Кто-то еще, быть может. Но и все другие, даже те, кто наверняка ничего не слышал, подавлены. Не только внезапной и загадочной смертью одного из лучших… Сама надвигающаяся ночь давит.

Началось на закате – с птиц. Опять, как тогда, в незапамятные времена, серая мелюзга, слетевшаяся невесть откуда и заполнившая окрестности. И какое-то ритмичное, почти осмысленное чириканье…

Птицы смолкли разом, как только село солнце и надвинулась ночь, – словно их вожак отдал приказ. Тьма распространялась удивительно быстро, – быть может, еще и потому, что усиливающийся ветер нагнал облака, сквозь которые даже просыпающаяся Одноглазая не могла увидеть то, что происходит на их стоянке. И в порывах ветра вновь зазвучали голоса. Неприкаянные? Да, конечно, и они тоже. Но только ли они? Вслушиваясь в изменившиеся напевы – теперь в них явственно ощущалась злобная радость, – Колдун не был в этом уверен.

Смолкал людской говор (и говорили-то как будто робко, вполголоса), одни за другими, семья за семьей уходили общинники от костров к лежанкам, к теплым шкурам… Простившись с Колдуном, ушел и Арго. Айя увела Нагу и детей заранее, почти сразу, как только начало темнеть. У костров, кроме Колдуна, осталась только первая стража: Гор и Морт.

(Они долго решали с вождем, кто из охотников будет бодрствовать в эту ночь? И когда? Колдун не ведал, в какую стражу должно произойти то, что он предвидел. Думал, в первую или вторую, но кто знает? Нежить-то напала только в третью стражу!)

Гор и Морт с удивлением посматривали на старика, обычно уходящего к себе одним из первых, сразу после наведения Огненного круга, а сейчас почему-то оставшегося коротать ночь вместе с ними. Арго, вероятно, или не захотел ничего объяснять, или не успел. В нескольких словах Колдун изложил то, чего он опасается. И ждет. Гор молча кивнул. Морт поежился.

– Кто во вторую стражу? – спросил Гор. Услышав имена, сказал: – Подходяще! А в третью? За четвертую, наверное, бояться нечего. Рассвет.

– Вождь сам хотел, но я воспротивился. Там, под его кровом, – самое опасное. Решили: Вуул и Донго.

– Ну что ж. А сам могучий Колдун не боится устать? Вся ночь, да после такого дня!

– У меня есть снадобье.

Стража ушла в обход Круга. Колдун предупредил:

– В случае чего, не смотрите в глаза, не откликайтесь на зов. Что бы ни померещилось, не бегите через Круг. Меня зовите, тревогу поднимайте, но не нарушьте Защиту!

Он сидел так, чтобы видеть оба шалаша: и тот, что стал теперь обиталищем мертвого, и тот, где спят Арго, Айя и Нага с детьми… Дрого, кажется, устроился с Вуулом и Донго, – видимо, хочет выйти с ними на стражу. Переживает…

Вслушиваясь в ветер (теперь в нем явно слышались всплески злобного хохота), Колдун все свое внимание сосредоточил на обиталище мертвого, ожидая того, что непременно должно случиться…

ВОТ ОНО! Воздух словно качнулся от ледяного порыва, а оттуда послышался шорох… Еще и еще… Шум упавшей шкуры, возня… И во входе в обиталище мертвого появился он сам. Мертвый Йом.

Колдун слышал, как сзади него засопел Гор и тихо ахнул Морт, но не обернулся. Он завороженно смотрел, как темная фигура, постояв, как бы привыкая к новым ощущениям, двинулась неуклюжей, переваливающейся походкой, так не похожей на прежнюю легкую поступь Йома, в сторону шалаша, где спали Нага и дети.

Колдун ждал этого, и все же, чтобы двинуться с места, ему пришлось сделать над собой настоящее усилие. Он извлек из-за пазухи свой знаменитый оберег, так чтобы тот лег поверх одежды, и, опираясь на осиновый посох, направился туда же.

– Нага! Нага! Я здесь. Твой муж здесь. ПУСТИ!

Голос глухой, низкий, но в нем еще можно узнать прежнего Йома!

В шалаше завозились; послышался детский плач… Прерывистый, захлебывающийся от сдерживаемых рыдания голос Наги:

– Нет, Йом, нет, муж мой! Ты теперь не можешь быть с нами. Вспомни: ты любил нас, меня, сына… Ты так радовался нашей дочери! Уходи! Ради Ойми, ради Аймилы… Ради меня – уходи на ледяную тропу!

– НАГА!

Глухо, безнадежно…

Колдун выступил вперед и, стискивая правой рукой свой посох, словно оружие, а левой – выставив вперед o6epeг, позвал негромко:

– Йом!

Мертвец повернулся на зов не как живые – медленно, всем телом…

– Колдун!.. Старый!..

– Йом! Твое место не здесь!

Тот, кто был Йомом, заговорил вновь, но не так, как с Нагой. Медленно. Так, будто каждое слово дается ему теперь с великим трудом, с мучением!

– Старый… я… не… могу. Ледяная… нет пути… Старый… помоги… Йом не хочет… помоги…

Низкий утробный вой донесся из тьмы. Длинная судорога сотрясла тело Йома, и он замолчал.

Какое-то время молчал и потрясенный Колдун. Потом заговорил – мягко, дружелюбно, но со всей внутренней силой, на которую только был способен:

– Я понял тебя, Йом. Ты – настоящий мужчина, настоящий охотник. Я помогу тебе уйти по ледяной тропе к предкам, чтобы ты мог вернуться потом к своим сородичам. Помогу обязательно. Завтра. Но сейчас – иди в свое последнее пристанище, ложись на свою постель и не вставай больше. Не тревожь свою семью. Они тебя любят. Уходи же.

Опираясь на посох, но не опуская оберег, Колдун наступал на мертвеца, а тот – медленно, с трудом, но отходил к своему обиталищу… Уже изнутри до Колдуна донеслись последние слова:

– Отдыха… нет… помоги!

Всю ночь, все четыре стражи Колдун не сомкнул глаз. Но больше ничего не случилось, только вой звучал снова и снова. Бессильный вой. Враг заманил в ловушку одного из лучших