Оказывается, эти звери живут не только в общине Хайюрра, но и в других общинах Рода Сизой Горлицы.
Обычно на последнем привале, когда собираются все, кто выступает в военный поход, избирается предводитель. Порой это вызывает серьезные споры: кто доблестнее? Кто достойнее? Бывает и так, что воины, посчитавшие свою общину несправедливо обойденной и униженной, сходят с военной тропы, – так объяснял Хайюрр. Но в этот раз обошлись без долгих разговоров; все было совершенно ясно: в этом походе предводительствовать может только сам Хайюрр. Это прежде всего
Последняя сытная трапеза – с завтрашнего дня еда будет очень скромной. Последний спокойный сон – с завтрашнего дня без стражи не обойтись. Спали прямо в снегу, – бурана не будет, да они и защищены от ветра крутым склоном. Меховая одежда, шкуры и жир, нанесенный на кожу, – достаточная защита от мороза.
Аймик смотрел в черное небо. В эту ночь звезды казались необычайно крупными, и Небесный Гусак по- особенному грозно изогнул свою шею. Захотелось отыскать тех Братьев-Близнецов, о которых так много рассказывал Армер. Тех, одолевших злого духа и ушедших на Черные Луга… Они? Или нет?
Это были Они. Приветственно махали ему своими копьями и говорили, говорили… Что-то очень важное. Что-то такое, что он очень хорошо знал, да только забыл.
И поутру не вспомнилось.
На шестой день пошел густой липкий снег. Это была уже чужая земля, земля, которую пришельцы- Оленерогие, должно быть, считали своей, но это не так. Они пришлые, а земля ничья.
Сыновья Сизой Горлицы не заботились о том, чтобы держать свою тропу в тайне. Это даже хорошо, если тру-пожоры узнают: идут мстители! Кровь за кровь!
Потому-то, столкнувшись с тремя охотниками-Оленерогими, по-видимому проверявшими силки, двоих убили, а третьему, бросившемуся в бега, не принимая боя, дали возможность скрыться: Хайюрр отвел руку Аймика, вскинувшего свой Разящий.
– Пусть знают: Одноухий идет!
Аймик смотрел на тела, чернеющие на окровавленном снегу… Странные снегоступы. Какие-то длинные. Разве на таких можно ходить? Однако удравший Оленерогий уже исчез в снежной завесе.
Стойбище Оленерогих открылось внезапно, зажатое с двух сторон высокими холмами, покрытыми кустарником и редколесьем. Смутно чернели островерхие хижины, напоминающие жилища детей Волка, только, пожалуй, повыше, и Оленерогие, высыпавшие из них, уже образовали полукольцо, готовясь защищать свое обиталище.
– Хайрра-а-а! – закричал Хайюрр, потрясая копьем.
– Хайрра-а-а! – дружно подхватили его сородичи, и рык
– Ияр-р-р-оу! – завопили в ответ Оленерогие.
А снег все падал и падал и оседал на ресницах, мешая видеть…
Сыновья Сизой Горлицы остановились, не доходя до своих врагов на расстояние хорошего броска металкой.
Началась перебранка.
– Зачем вы пришли? – кричали Оленерогие. – Убирайтесь назад!
– За вашей кровью! Пролившие кровь сыновей Сизой Горлицы отдадут свою!
– Врете! Мы не проливали ничьей крови!
– САМИ ВРЕТЕ! – Яростный голос Хайюрра перекрыл остальные голоса. На миг упала тишина. – Смотрите, трусы! – Он выступил вперед, откинул капюшон и волосы с правого виска. – Вы пытали Хайюрра, вы убивали Хайюрра ударами в спину, вы отрезали Хай-юрру ухо, а он жив! Хайюрр Одноухий пришел, чтобы взять свое и ваше!
Проваливаясь в мягкий снег, к нему подбежал Серко и, обнажив клыки, зарычал на Оленерогих.
Те, справившись с замешательством, разразились криками:
– Колдуны! Колдуны! Мы не боимся злых духов в звериных шкурах!
Вперед выскочил какой-то человек в мохнатых развевающихся одеждах со странным плоским барабаном в левой руке и колотушкой в правой. Высоко вздымая колени, он принялся бегать вдоль строя своих соплеменников, напевая что-то тягучее, непонятное. Барабан издавал глухие угрожающие звуки.
– Трусы, бьющие в спину! Трупожоры! Где убийцы моего брата? Где тот, кто хранит мое ухо? Выходите лицом к лицу!
– Трупожоры! – вторили сыновья Сизой Горлицы своему предводителю. – Выходите! Мы не боимся вашего колдуна!
– Колдуны! Говноеды! – надрывались Оленерогие. – Мы намотаем ваши кишки на наши копья! Мы перебьем ваших лесных духов!
Первые дротики с недолетом зарылись в снег. Колдун Оленерогих скрылся за спинами, не переставая бить в свой плоский барабан. Несколько человек с луками в руках выдвинулись вперед.
По тому, как Оленерогие лучники держали свое оружие, Аймик понял: стреляют плохо. Неприцельно. Действительно, предназначенная ему стрела неопасно ушла в снег на два шага левее, да и то на излете. Даже попади такая в него, – пожалуй, и малицу бы не пробила.
Даже сквозь густой снег угадывалось – противник Аймика совсем молод, безбород и безус. Стрела вошла ему в левое плечо с такой силой, что опрокинула в сугроб. Незадачливый лучник жалобно закричал, не столько от боли, сколько от неожиданности.
– Хайрра-а-а! – Сыновья Сизой Горлицы приветствовали меткий и сильный удар и двинулись вперед, одушевленные первой победой. Подхватив их клич, Аимик радостно устремился вместе с ними, высматривая нового врага. Но среди Оленерогих явное замешательство; лучники торопливо стреляют и пытаются укрыться за спинами… Кто же?.. Ага, вон тот пытался попасть в него или в соседа…
–
Аймик обернулся.
С высокого холма прямо на них мчались Оленерогие. С копьями наперевес, с невиданной скоростью, словно подхваченные снежным вихрем…
–
Аймик успел выпустить две стрелы и успел заметить, что одна нашла свою цель, когда эти крылатые духи, не теряя скорости, врезались в ряды сыновей Сизой Горлицы, смешались с ними…
…Страшный удар опрокинул Аймика на снег; снег, мокрый и кровавый, покрывал его лицо; лук невесть где, и рука, медленно, как во сне, тянется к поясу, за бесполезным кинжалом…
–
Сквозь густую кровавую пелену выступает оскаленная, нечеловеческая харя его убийцы…
–
Нечувствительно царапнув по лицу когтями, на нависшего над Аймиком врага метнулся яростный
…И с нарастающей головной болью…
Бой закончился. Будь сыновей Сизой Горлицы не так много, будь они не столь уверены в своем праве
