– Ладно...Вы сможете продержаться тут вдвоем? – спросила она.
Дике взглянул на Мангама и пожал плечами:
– Ну, во всяком случае, мы будем держаться до тех пор, пока они не обнаружат нас с застывшими мертвыми пальцами на курках.
– Надеюсь, много времени это не займет, – сказала Кэсси. С этими словами она ухватила женщину за пустые ножны от меча и поволокла вверх, очень напоминая кота, который поймал добычу намного крупнее его и хочет показать ее людям. Товарищи наблюдали за ней, но не задали ни одного вопроса. А Кэсси, как кошка, продолжала двигаться дальше.
– Дорогая моя, все они дожидаются тебя наверху, – предупредил Дике.
– Знаю, – отозвалась Кэсси. Она взяла в левую руку пистолет, принадлежавший женщине, затем, поддерживая десантницу под мышки, поставила перед собой. – Вот почему я и взяла с собой мою подружку.
XL
Вместе со звуками баллады о погибшей героине «Кабальерос» в едином порыве бросились в атаку.
Дерзкое нападение на «Призраков» Гавилана Камачо не нанесло большого урона противнику, но ведь и Наполеон Бонапарт не пускал пыль в глаза, когда сказал, что на войне моральное состояние солдат относится к их физическому состоянию как три к одному. В самом деле, он оказался совершенно прав.
Может быть, все сложилось бы хорошо с подразделениями третьего полка «Призраков», не окажись они в жутком вареве уже разбитого котелка. Бойцы Дракона понимали, что нельзя противостоять армии роботов, внезапно пришедших на помощь гайчинам, и благоразумно испарились, когда сзади появились боевые машины со стреляющими пулеметами.
Японская пословица гласит: «Торчащий гвоздь должен быть забит». Однако кредо якудзы было попроще: «Лучше быть молотком, нежели гвоздем». И «Призраки» ничем не могли помочь товарищам, попавшим под молот самого Господа Бога.
Когда армия находится в бою, паника распространяется, подобно огню, подбирающемуся к полной канистре с бензином. На юге от фабричной территории: бойцы второго батальона «Призраков» увидели, как третий батальон стремительно летит на запад во всю? прыть установленных на роботах прыжковых механизмов. Когда наемники внезапно массированной атакой У налетели на них через стену, «Призраки» посчитали, что будет благоразумнее удрать, чем остаться и погибнуть.
«Теперь сражение находится в руках Богородицы», – подумал дон Карлос, когда до него дошло сообщение о паническом бегстве отряда «Призраков». Он откинул люк и спустился из кабины робота на землю по металлической лестнице.
Техи ХТЭ в необычных плоских металлических касках только что с трудом извлекли из покореженного «Беркута» тело водителя. Им пришлось взламывать машину при помощи особых гидравлических «челюстей», специально разработанных для подобных операций. Дон Карлос подбежал туда.
Он остановился возле группы врачей. Изувеченное тело, лежащее на носилках, выглядело слишком маленьким, чтобы принадлежать его сыну.
Медсестра с глубокой кровоточащей раной на щеке, оставленной осколком снаряда, мягким движением сняла шлем. Дон Карлос увидел огненно-рыжие волосы, тронутые сединой.
– Марисоль? – прошептал Камачо. Подполковник Кабрера протянула ему руку с окровавленными пальцами.
– Карлос? – дрожащим голосом сказала она и закашлялась. Кровь брызнула на защитный жилет командира, когда он наклонился над ней.
– Сэр, – сказала медсестра с окровавленной щекой. – Она тяжело ранена...
Дон Карлос удивленно спросил:
– Марисоль, что ты тут делаешь?
– Я... я не могла позволить, чтобы ты погиб... Мне хотелось загладить мою вину перед тобой... Он нежно прижал ее голову к своей груди:
– Ну-ну, полно тебе. Лучше помолчи. Не говори ничего...
Она вцепилась в его руку и повернула к полковнику страдающее лицо.
– Я предала тебя, Карлос, но я сделала это из-за любви. Я ведь знала, что если... Я никогда, никогда не поступила бы так...
Голос Марисоль начал угасать, и она обмякла на носилках.
– Я знала, ты никогда... не уйдешь в отставку и не возьмешь меня с собой на Галистео.
Пальцы женщины ослабевали и теперь почти отпустили его рукав.
– Карлос, я люблю тебя, – прошептала она. – Поцелуй меня, моя любовь, поцелуй и скажи, что прощаешь меня.
– Я прощаю тебя, Марисоль, – ответил он. – И я люблю тебя.
Он нагнулся, чтобы поцеловать ее в губы, покрытые волдырями от ожогов. С окончанием поцелуя кончилась и ее жизнь.
Шквал огня обрушился на Кэсси подобно вулканической лаве, когда она ногой распахнула дверь. Тело
