требовалось найти виноватых. И они были найдены. Ими оказались наемники из Семнадцатого легкого полка, прибывшие укрепить оборону планеты.
«Эти басенки можете рассказывать кому угодно, только не нам», – именно таким образом восприняло население передислокацию Всадников. Все были уверены, что Синдикат скрытно, маскируясь оливковой ветвью, начал давно ожидавшееся продвижение в сторону Львиного Пальца. Местные жители слишком хорошо были знакомы с армией драков, чтобы поверить им на слово. Население планет в этом районе свободного пространства было едино в том, что в Синдикате им делать нечего. Для империи Дракона они всегда будут гражданами второго сорта, а их миры -рассадниками мятежей и бунтов. Что же касается заявлений Жирного Чанди насчет больших капиталовложений, которые ожидают Таун, то и по этому поводу местное общественное мнение сошлось на том, что кусок, может, и хорош, да не про нас. Как только здесь появятся большие деньги – если они появятся! – на Таун последуют толпы переселенцев из Драконовых конюшен. Местным останется только уносить ноги. Как их унести, если денег нет, работы нет? Как спасти семьи?..
На улице было холодно, шел снег – налетал метельными зарядами, сыпал пригоршнями, а то вдруг затаивался на • время. Примерно так же вела себя толпа. То ничего-ничего, крикуны умолкали, все жадно следили за тем, что происходило за воротами, то вдруг словно всех разом тыкали шилом в бок. Тут крикуны и подбавляли жару.
«Томас Марик и его лакей Сан-Цзу совершили неспровоцированную агрессию против Федерации Солнц, – рявкал динамик. – Теперь и Курита решил урвать кусок. Он – змея, притаившаяся в траве. Прежде Тедди хотел лишить нас работы, теперь прислал своих ублюдков, чтобы они взяли наши жизни. Долой драков! Не бывать этому!!»
Касси не смогла сдержать усмешки – уж прямо-таки не бывать? Мороз быстро достал ее, озноб начал пробирать до костей. Такое пренеприятнейшее ощущение испытывает всякий южанин, попав в холодный климат. Мерзопакостная, надо заметить, планета. Унылое место, населенное придурками… Касси не смогла устоять перед завесой отчаяния, которая ощутимо колыхалась над толпой. Это было сильное чувство, нестерпимая боль и печаль…
Из подъехавшего пассажирского мобиля начали вытаскивать аппаратуру, потом на крышу взобрался оратор. Автобус перегородил широкую улицу, ведущую от ворот к центру столицы. Улица называлась Улицей Звездной Мудрости. Оратору было около тридцати, щея толстая, как у борца, волосы ежиком. Одет в меховые штаны и толстую куртку, из расстегнутого ворота которой выглядывала красная рубаха. Вот что еще поразило Касси – на ногах у него были военного образца сапоги, с натянутыми поверх резиновыми галошами.
«С ума сойти, что за придурки! Галоши носят!.. Резиновые…» А если надеть больше нечего и обувь приходится беречь?
До самых печенок ее пронимали ужас и отчаяние, уже который месяц владевшие жителями Тауна. Марик и Ляо теперь переваривают добычу. Сколько следует ждать, когда придет очередь Тауна? Виктор Дэвион объявил о своих неотъемлемых правах на эти территории, однако войск для защиты планет направления Хаос не прислал. Вместо них появились наемники из Синдиката Дракона, которым предписано от имени принца Виктора укреплять оборону. С ума можно сойти от подобной свистопляски!
В качестве агитатора взобравшийся на автобус человек был явно слабоват. На Касси он не произвел большого впечатления. Во времена ее детства на Ларше разведчице приходилось слышать куда более страстных и буквально завораживавших толпу ораторов. Все они – даже наиглупейшие представители властей или откровенные демагоги из группы «Маскировка», взывавшие к низменным страстям, – понимали, что толпу можно взять только напором, понятным лозунгом, силой убеждения. А этот твердил одно и то же – скорее мямлил, взывал к разуму, к высшим ценностям, пытался что-то доказать, исходя из каких-то абстрактных понятий справедливости, законности и обязательств правительства перед народом. Для предвыборного митинга его выступление, может, еще сошло бы – сытые буржуа любят, когда их начинают уговаривать и льстить, приправляя речь какой-нибудь заумной философией. С другой стороны, откуда взяться трибунам в Федерации Солнц? Как ни крути, решила Касси, это относительно открытое общество, где каждый может говорить что думает. Речи своих лидеров местные жители любили слушать у тридивизоров, в зале суда, на парламентских трибунах, а в таких местах не имеет смысла звать людей на баррикады.
У ворот плечом к плечу стояла дюжина охранников «Тураниан Транспорт» в коричневых, подбитых мехом комбинезонах, с полицейскими дубинками в руках. Лица их за опущенными пластиковыми щитками округлых шлемов были угрюмы и сосредоточенны. Сразу видно, что подобный разгул страстей им в новинку. По– видимому, Таун являлся захудалой провинциальной планеткой, где жизнь текла мирно, неспешно. Стражам явно не нравилась собиравшаяся у ворот толпа, но куда более их раздражал и пугал лейтенант Лео Арчалета по прозвищу Пипириба, сидевший позади них в боевой рубке «Саранчи». Прозрачный фонарь кабины был откинут. Касси видела, как пилот, поигрывая кинжалом в ножнах, с угрюмым видом поглядывает на толпу.
Впереди линии полицейских показался с мегафоном представитель местных властей. Он пытался успокоить жителей – призывал разойтись, заверял, что никакой опасности нет.
– Ребята, – заклинал он толпу, – взгляните на меня. Вы же все меня знаете. Я работал вместе с вами, жил бок о бок..,
Голос его заметно подрагивал. Видно было, как на его лысой голове выступили капельки пота – это при минусовой температуре! «Тоже никуда не годится, – с сожалением подумала Касси. – Вон как трусит…»
Кто-то в толпе швырнул пивную бутылку – разведчица взглядом проследила, как она, перелетев через линию охранников, разбилась о прозрачный фонарь «Саранчи».
«Началось!» – вздрогнула Касси. По-видимому, в толпе, как выразилась Кали Макдугал, возобладала дурь, а не здравый смысл. Леди К. с пессимизмом восприняла разведсводки, в которых сообщалось о крайней недоброжелательности, с какой местное население отнеслось к прибытию полка. Она так и сказала: если возобладает дурь и инстинкт толпы, нам придется туго.
Касси от негодования сжала губы – они что, собрались спровоцировать Пипирибу? Если он приведет в действие свой разведывательный робот – такой маленький, совсем игрушечный, не более двадцати тонн весом, – от этого сборища мокрого места не останется.
Или, может, жители Тауна настолько избалованы свободой и юридическими гарантиями, привычными для граждан Федерации Солнц, что и помыслить не могут, что кто-то отважится стрелять по людям? Даже посланцы затаившегося в траве, исполненного коварства и злобы Теодора Куриты?
Уже через несколько минут Касси убедилась, что местные жители не настолько испорчены, чтобы не испытывать страха перед боевым роботом. Учтивость наемников, их уважение к местному населению ограничились тем, что Гальего снял большой лазер, предмет особой гордости Пипирибы, и смонтировал на его месте мощную водяную пушку для вразумления толпы. Правда, на «Саранче» была еще автоматическая пушка малого калибра фирмы «Сперри-Браунинг». Возможно, на нее и рассчитывали местные «кроты», подстрекая людей к выражению протеста. Лишь бы пролилась кровь, после чего Всадникам уже никогда не отмыться… В этом смысле более удачного пилота, чем Пипириба, трудно было подыскать. Этот беспечный увалень отличался редкой беззаботностью и туго-думием. Его страстью было коллекционирование всяких наклеек, переводных картинок, боевых эмблем, которыми он оклеивал борта своего робота. Машина в результате казалась чем-то вроде мотоцикла, попавшего в руки подростка, что свихнулся на тридизвездах. После каждого боя вся эта мишура облетала, однако Пипириба терпеливо восстанавливал все картинки.
Метание бутылок пришлось по нраву людям, собравшимся у ворот. «На местном диалекте это называется „добро пожаловать“, – подумала Касси.
На нее никто не обращал внимания. В поношенной парке, прикрыв глаза большими стеклами затемненных очков, она мало чем отличалась от собравшихся у ворот. В толпе, правда, преобладали люди с белой кожей, однако попадались и цветные. Черных, выходцев из Азии и Полинезии, проживало достаточно в южных предместьях Тауна. Вот на что Касси сразу обратила внимание – в толпе практически не было агитаторов-студентов. Сколько она ни приглядывалась, может, только раз или два наткнулась на подобных бунтарей, но и те вели себя тихо – присутствовали, а не действовали. За эти десять дней она пришла к выводу, что солидарность студенческих кампусов с рабочим классом – скорее причуда сытых детишек богатых родителей, чем осознанное желание встать на защиту обездоленных.
