– О какой вине ты говоришь?
– Думаю, ты и сама догадываешься, – был ответ. Бруни сглотнула. Она надеялась, что Кейн не слышит, как у нее перехватило дыхание.
– Что мне надеть на церемонию? – сменила тему Бруни.
– Это свадьба, милая. Полагаю, твоя мать ожидает, что ты будешь одета как невеста.
Да, Кейн знал ее слабые места. Гленис Мерсер мечтала о свадьбе дочери с тех пор, как той исполнилось пять. Ее энтузиазм не развеялся даже тогда, когда Бруни наотрез отказалась выбирать себе жениха.
– Мне не идет белый.
– Тогда надень кремовое платье.
– Может, черное? В конце концов, разве это не конец моей жизни?
– Мне все равно, какого цвета будет твое платье, – раздраженно ответил Кейн. – Все, что от тебя требуется, – это появиться вовремя, произнести клятвы и исполнять данные обеты. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы твои родители отправились в тюрьму вместо круиза по Тихому океану.
Бруни в недоумении уставилась на телефон. В трубке раздавались лишь короткие гудки...
Гленис Мерсер позвонила на следующее утро, чтобы договориться о встрече. Женщина была полна энтузиазма. Она хотела выбрать самое красивое подвенечное платье и все необходимые детали туалета. Гленис много лет ждала этого момента и теперь с радостью принялась за дело.
– Я хочу маленький букет, – настаивала Бруни, когда они пришли в цветочный магазин.
– У тебя должен быть большой букет, – возразила Гленис, рассматривая очередной шедевр флористов. – Это самый важный день в твоей жизни; все должно быть идеально.
Бруни листала брошюру, в которой были представлены различные букеты невесты, и размышляла о том, что идеального в браке ее родителей. Мама до сих пор подчинялась требованиям отца, жертвуя своими нуждами ради него. Что в этом идеального?
– Я выбрала розы, – сообщила Бруни ассистенту флориста. – Кремовые.
Выйдя из цветочного магазина, женщины начали один за другим обходить свадебные салоны, но ни в одном не могли найти подходящего платья.
– Мне нужно сесть на диету, – заключила Бруни, хлопая себя по животику.
– Ты слишком переживаешь из-за своей фигуры, – покачала головой Гленис, одернув платье, которое примеряла дочь. – Я весила по меньшей мере килограммов на пять больше, чем ты, когда выходила замуж.
– Но ты же выходила замуж по любви.
Гленис замолчала. Бруни повернулась к матери.
Та с отсутствующим видом разглядывала фату.
– Мам?
– Что, милая?
– Ты хочешь, чтобы я связала свою судьбу с Кейном, или нет? – спросила Бруни, взяв руки матери в свои ладони.
– Знаю, пока он еще не завоевал твое сердце, – слабо улыбнулась Гленис. – Но он окажет нам большую услугу, женившись на тебе.
– Звучит так, будто тебе не терпится избавиться от меня.
– Что ты такое говоришь, дорогая! Просто твой отец... он стал другим с тех пор, как Остин... покинул нас.
Бруни захотелось кричать от негодования.
Почему родители не могут признать, что брат умер! Не ушел, не уехал, а умер.
Вздохнув, Бруни крепко обняла мать. Краем глаза девушка заметила свое отражение в зеркале. Она выглядела как меренга без клубники и взбитых сливок.
– Мне не нравится это ужасное платье, – заявила Бруни, тут же снимая фату. – Я хочу что-нибудь простое и элегантное. Неужели во всем Сиднее не найдется подходящего платья?
Оно нашлось в Паддингтоне. Кремовое, длинное и не слишком пышное, элегантное и без лишнего шика – словом, идеальное.
Кейн позвонил этим же вечером, как будто чувствуя, что Бруни нашла именно то, что искала.
– Алло?
– Привет, Бруни.
– Кто говорит?
– Ты знаешь, так что перестань притворяться.
– Я просто хочу, чтобы ты представлялся, когда звонишь.
– Разве у тебя нет определителя номера?
– Есть, но это ничего не меняет. Цифры мне мало о чем говорят.
