— Харакири — это презрительное название неудачного сэппуку, — гордо изрекла я. — Брак, иными словами. Артем в точности соответствует своей кличке. Я в два счета раскусила его! Слава Сумитомо! Он получил удар за меня! Я здорова! Совсем здорова! Так что это я тут стою?! Надо бежать! Скорей бежать!
И я попыталась улепетнуть из своей квартиры, но Сергей меня поймал и спросил:
— Куда ты собралась бежать?
— Как — куда? Харакири ловить! Этого подлого ронина, преступника, заговорщика! Из-за этого бессовестного заговорщика Харакири чуть хорошего человека не оклеветала, полковника, друга образцово-показательной генеральской семьи, Петра Петровича Смирнова! Ох, поплатится же Харакири теперь!
В глазах моего бесстрашного Сергея появился жуткий испуг:
— Соня, никуда бежать не надо. Сказал же, Харакири мы с Виктором Викторовичем давно скрутили?
— Кес кё се, Виктор Викторович? — спросила я, люблю иногда блеснуть французским.
Мой Сережа, хоть и бизнесмен, на редкость грамотным оказался. Вопрос понял и так же по-французски ответил:
— Сэ полковник ФСБ, известный тебе под именем Андеграунд.
Я была потрясена:
— Полковник ФСБ?! Андеграунд?! Этот презренный и всем известный плут, картежник, поклонник Бахуса и Венеры, а (уж если не кривить душой) попросту раздолбай, пьяница и грязный распутник?! Все это и есть полковник ФСБ?
— Да, это так, — с неясной для меня гордостью подтвердил Сергей, ретиво боднув вихрастым лбом пространство.
“Вай ме!” — поразилась я, люблю блеснуть и грузинским.
Ехидно прищурившись и ядовито усмехнувшись, поинтересовалась:
— А как же честь офицера ФСБ? А как же его непорочность?
Сергей приосанился, еще раз воздух боднул, гордо вскинул свой квадратный подбородок и с серьезной патетикой вопросил:
— Теперь ты понимаешь, Соня, как тяжело верой и правдой Родине служить? Она, зачастую, требует от своих сыновей практически невозможного, но сыновья идут и, бесстрашно бросаясь в гнездо врага, вершат невозможное героически!
— Да уж, — скептически откликнулась я, — была свидетелем, чего уж бедный Андеграунд не навершил в том гнезде — просто жуть охватывает. А сколько водки он у врага истребил, а сколько вражьих девок попортил. Орден, надеюсь, уже ждет его?
Сергей, как ни странно, не обиделся и даже меня поддержал:
— Да, Соня, да! Его ждут орден за личное мужество и медаль за отвагу. Я сам его мужеством потрясен, хоть бесстрашно под пули врага ежесекундно подставляюсь, но одно дело пули, другое — такие не-че-ло- ве-ческие испытания.
— Ясное дело, — согласилась я, — вино и девочки страшнее, чем пули. Теперь понятно, почему в эти органы конкурс такой. Поневоле воскликнешь: “Как много у нашей Родины бесстрашных сыновей, готовых подвергнуть себя не-че-ло-ве-ческим испытаниям!” И много там, в ФСБ, героев таких?
— У нас герои практически все, — с достоинством сообщил Сережа и добавил: — У русских мужчин это в крови.
Моя Капитолина оказалась права — я сошла с ума. Конечно сошла с ума, если не увидела очевидного.
— Постой! — воскликнула я. — Постой, Сережа, постой, а ты какое отношение имеешь к этим героям?
И он, все с той же непонятной гордостью мне сообщил:
— Я не Сережа, а полковник Смелов, потому что на службе состою.
Видимо в моем взгляде было нечто такое, уж не знаю какое, потому что он тут же испуганно попятился и, забыв, что полковник, залепетал:
— Соня, Сонечка, сейчас все, Сонечка, все тебе объясню.
Но я уже не собиралась слушать, я сама говорить хотела, я на него шла!
Грозно!
Не знаю как там принято у них, у героев, но и в моих жилах течет не вода кипяченая, а самая настоящая русская кровь, пусть и смешанная с польской, итальянской, немецкой…
В общем, тот еще коктейль, что только крепости крови моей добавляет. С этой крепостью я и набросилась на полковника.
— Ах ты мерзавец! — закричала я. — Ах ты предатель! Я же верила тебе! Верила тебе! Я думала ты бизнесмен Сережа! А ты! Ты просто Сашка Смелов! Ты! Ты! Ты!
Не знаю, может и убила бы его, но я-то, добрая, в положение как обычно вошла, все же человек при исполнении, не по своей воле меня целовал…
— Эх, — махнула рукой. — Какой был мужчина! Настоящий полковник!
И отправилась на кухню горе свое заедать. Но он-то не знал о моих намерениях, всполошился, за мной побежал, начал оправдываться, уговаривать:
— Соня, Соня…
— Что — Соня? — рявкнула я. — Супостат! Теперь-то ты чего от меня хочешь? Задание выполнил и ступай себе с Богом, Сашка Смелов.
В имя его я, естественно, постаралась вложить побольше презрения, не потому, что презирала, нет, мужик он что надо, а потому, чтобы знал, как говорит Маруся. Он же, уловив презрение, не на шутку испугался, еще пуще оправдываться начал, даже запаниковал, из чего поняла я, что не все он задания выполнил.
“Ах, вот оно что!” — подумала я и, вдохновившись, спросила:
— Ты хоть сам-то знаешь, кто ты? Сашка ты Смелов или бизнесмен Сережа?
Он густо-густо покраснел (какие Там скромные люди, просто радуется душа) и пролепетал:
— Я Сашка Смелов, но страшно завидую бизнесмену Сереже.
Прекрасно знала почему, но для верности все же спросила, и он честно признался:
— Потому что у Сережи была ты, а у меня жена, которую обязан любить до гроба.
— И страшно по этому поводу горюешь? — не могла не поинтересоваться я.
И вот тут-то он мне возразил.
— Нет, с радостью Родине служу! — воскликнул он, на что одно лишь могла я ответить.
— Служи, — посоветовала я и, подумав, добавила: — Общаться с женатым мужчиной — роскошь, которую позволить себе не хочу. Мне некогда тратить время на пустяки, семейную жизнь надо срочно устраивать. Муж мой на подруге женился моей, так что если бы ты был бизнесмен Сережа, возможно, согласилась бы помощь Родине оказать, а так…
И я многозначительно усмехнулась.
Казалось бы, выразила свои чаяния предельно откровенно, куда уж ясней? Все всё уже поняли. А он нет.
— И что теперь делать? — растерялся он.
— Иди, выполняй свой долг.
— А ты?
— А я? — тут взгляд мой упал на тумбочку, на которой уже не первую неделю лежали шторы, так и не подшитые по просьбе Любы. — А я хоть шторы для детской подошью, раз обещала Любе да дочке ее Олесе, все ж польза. Помогая добрым людям, заслуживаешь благодарность, помогая вам, всего лишь избегаешь неприятностей.
Теперь же, когда жизнь наперекосяк, не боюсь уже неприятностей. Женщина перестает жить в тот миг, когда выясняется, что некому ее приласкать.
Смелов (какой умница!) намек мой понял и…
Нет, не подумайте плохого, нет-нет, он не начал в тот же миг своей жене изменять, просто побежал советоваться с начальством. И не побежал даже, а попросил время и место на телефонные
