– И что из того?
– Они сделали вид, что разбежались, чтобы пристроиться к чужим «кошелькам», а сами тайно встречались. Поэтому Граблин и был поражен, когда увидел в холдинге эту сладкую парочку. Он был уверен, что Яна любовница и содержанка Делягина, гендиректора корпорации «Александрия». Везет же людям. Ой, – спохватилась Галина, – я хотела сказать, какое безобразие творит эта Яна Самохина. И с Матюком роман крутить продолжала, и Делягина ублажать успевала. С двумя мужиками без проблем управлялась! Везет же людям! Ой, я не то… Стерва она, я хотела сказать!
– Значит, Яна была все-таки любовницей Александра Делягина! – Далила не удивилась, она и сама это допускала.
– Почему – была? – огорчилась Галина.
Далила поразилась:
– Ты забыла?! Делягин убит! Прямо под елочкой!
– Ах да, что-то слышала. Как ей не повезло.
– Может, наоборот, как раз с его смертью к Яночке и поперло везение. Знаешь, почему ей дали кличку Банкирша?
– Неужели выскочила за банкира? – предположила Галина и взвыла от горя:
– Ну, кому-то везет!
– Нашла чему позавидовать, – вздохнула Далила. – Разве Яна живет? Она постоянно кому-то прислуживает. Видела бы ты ее: снаружи апломб, а внутри бездна страха. Яна не выскочила за банкира. Она сама стала банкиршей.
– Да ну! Вот людям везет! И как Самохина стала банкиршей?
– Понятия не имею. Знаю только, что у нее солидный пакет акций в очень приличном банке.
Галина задохнулась от восхищения:
– Вот это везение! Ты ей сочувствуешь, а она живет припеваючи!
– Припеваючи она не живет, а мучается, – возразила Далила. – Ей и сейчас частенько приходится собой торговать.
– Это зачем?
– Чтобы доли своей не лишиться. Сама Яна ноль без палочки, вот и рассчитывает на мужские мозги. Поверь мне, Яна добровольная рабыня. Вещь. За деньги готова принадлежать любому в постели. Она сама себе такую роль отвела, так жизнь и проживет. Когда вещь состарится, ее оберут до нитки и на свалку свезут.
– Неужели таких рабынь мужененавистница Лизка Бойцова держит в своем женском клубе? – рассмеялась Галина. – Хороша же у вас компашка!
Далила не хотела защищать Елизавету – боялась бесплодной дискуссии – но ради справедливости вынуждена была сказать:
– Елизавета не любит Самохину.
– Зачем же тогда Самохина в клуб Лизкин ходит? Развлечение не из дешевых, как я поняла. Взносы с «членш» дерут еще те.
– Потому Самохина в клуб и пришла, что надоело ей быть чьей-то вещью.
– Ну, везет же людям! Лизка научит Янку быть человеком, – саркастично заключила Галина. – Бойцова, этот фельдфебель в юбке, мигом решит мировую проблему, над которой столпы классической литературы и философии бились веками.
Далила рассердилась:
– Во всяком случае, Самохина уже понимает, откуда растут проблемы у женщин. Она пытается быть человеком.
– Ага, а Елизавета ей помогает. Учит, как грамотно мужиков лягать и пинать. Год-два таких тренировок, и Янка дюжину мужиков сгнобит. И получит разряд феминистский. И сразу же станет не вещью, а человеком.
– Ну, знаешь, это уже слишком, – возмутилась Далила. – Елизавета нормальная женщина. Я не заметила у нее нездоровой ненависти к мужчинам.
– И поэтому в вашем клубе мужиков с утра до ночи костерят! Ну, умора! – заржала Галина.
– В клубе костерят не мужиков, а нечестных конкурентов. Там собираются деловые женщины, которые вынуждены брать барьеры, расставленные мужчинами.
– Ну надо же, железные леди ввалились в трамвай бизнеса и удивляются, почему это мерзкие мужики не вскакивают и дамам места свои не уступают.
Далилу обидело такое потворство мужчинам.
– А как бы ты поступила на месте тех дам? – ядовито поинтересовалась она.
Галина отрезала:
– Я не стала бы ждать, когда мне уступят место.
– Но все места заняты, и заняли их мужчины. Что, по-твоему, надо делать?
– Надо самого главного выбрать и присесть к нему на колени.
