об этом думаешь?
Симочка пожала плечами:
— Марго говорит, что ее сглазили.
— Я тоже так считала, но теперь этот вариант не годится. Теперь все гораздо хуже.
— Хуже? — В глазах Симочки появилось смятение. — Что же хуже? Я выпалила:
— Кто-то пытается нашу Алису убить! Симочка хотела возразить, да так и застыла с раскрытым ртом; глаза ее остекленели от запредельного ужаса. Я тоже оцепенела от страха, сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди — непонятно откуда, пожалуй, со всех сторон исходил громкий зловещий скрип. Секунду- другую мы к этому скрипу прислушивались, а потом дружно вскочили и с визгом бросились вон из квартиры.
Остановившись на лестничной площадке, мы истошно вопили, глядя друг на дружку. Потом разом замолчали.
— Что за глупость? — сказала я, негодуя на Симочку. — Так на любого можно страхов нагнать. Чего испугались? Ну скрип, так и что?
— Д-да, н-ничего, — неуверенно согласилась она.
— Значит, надо вернуться.
Симочка с визгом отскочила к своей квартире. Я почему-то сделала то же самое.
— Хорошо, — сказала я, — пойдем к тебе.
— Пойдем, — обрадовалась она, но с места не тронулась.
Мне тоже было страшно шевельнуться. Наконец Симочка взяла себя в руки и принялась шарить по карманам.
— В кресле остались мои ключи, — растерянно сообщила она.
— Так вернись и возьми, — уверенно предложила я.
Симочка попятилась:
— Сонечка, сходи ты.
— Ладно, пойдем вместе, это будет справедливо.
Взявшись за руки, мы робко, прислушиваясь к каждому звуку, направились в квартиру. Вошли в холл. Я остановилась на пороге, а Симочка метнулась к креслу, схватила ключи и…
И снова раздался скрип.
На этот раз мы орали так, что, казалось, стены задрожали. Парализованные страхом, мы с Симочкой стояли столбами и «любовались» друг на друга.
Вопили старательно, с надрывом, приседая от натуги. И вдруг мы поняли, что в наш стройный крик вплелся еще чей-то, разгульный. На секунду мы умолкли, вслушиваясь, а когда осознали, что не ошиблись, то грянули с утроенной силой. Следом раздался невообразимый грохот — по ступеням катилось пустое ведро. Я подняла глаза и увидела Марго. Она стояла на лестнице, ведущей в мастерскую и оранжерею, и тоже кричала, причем легко перекрывая и Симу, и меня.
Встретившись со мной взглядом. Марго замолчала и, сплюнув, зло спросила:
— Это вы тут, что ли, орали?
— Как видишь, — ответила я, тревожно прислушиваясь к своему часто бьющемуся сердцу. — Ты, Марго, до инфаркта меня доведешь.
— Это вы меня доведете. Спускаюсь себе из оранжереи и, главное, только что похоронила кота…
— Ты похоронила кота?! — хором вскрикнули мы с Симой.
— Ну да, а что здесь такого? Говорила же, что он не жилец, вот и сдох, болезный. Уж я над ним такую хорошую молитву прочитала.
— Почему — болезный? — удивилась я.
— А разве здоровый? — рассердилась Марго. — Что-то не слышала я, чтобы кто-то умирал при полном здравии. Разве что машина собьет или зять покалечит. Вот мой зять нажрался, зараза, вчера, как скотина…
— Марго, мы не о том говорили, — напомнила я, зная, что если ее не остановить, то до утра можно слушать рассказы о ее непутевом зяте.
— Ну да, — согласилась она. — Мы про кота. Не лежать же ему здесь. Кота похоронила, молитву отчитала и пошла к цветочкам своим. Потом вспомнила, что удобрения забыла, решила спуститься, а тут визг. Я пулей обратно. Прислушалась — тишина. Снова спускаюсь, и снова визг, так кто из нас виноват? Я думала, что сойду с ума или на месте парализует. Из-за чего вы визжали-то? Я промолчала, а Сима призналась:
— Из-за скрипа. Марго изумилась:
— Ну скрип и скрип, ступени скрипят, так орать-то зачем, спрашивается.
Я рассердилась:
— Ну визжим мы себе и визжим, так зачем к нам присоединяться, спрашивается.
— У меня нервы зятем подорваны, — пожаловалась Марго.
— У меня тоже, — присоединилась к ней Сима, но не сталауточнять, чем подорваны ее нервы.
Подумав, я вынуждена была признать, что и у меня нервы ни к черту, тоже, оказывается, подорваны. Судя по всему, разводом с Евгением. Разве до этого меня можно было испугать каким-то скрипом?
Марго спустилась с лестницы, подобрала ведро. Мы с Симой успокоились и присели на диван. Марго рядом пристроилась. Широко расставив ноги и поставив между ними ведро дном вверх, она задумчиво принялась пальцами выстукивать на нем дробь.
— А что это Алиски не видно? — вдруг спохватилась она. — Кота, главное, бросила…
— Алиса в больнице, — сказала я, и Марго ахнула, прикрывая широкой ладонью рот. — С отравлением, — пояснила я.
Марго обратилась к Симочке.
— Вот, — сказала она, — надоело стервам сглаживать нашу, Алиску, начали ее стравливать. А все потому, что я своими молитвами всю нечисть в доме извела. Вот что значит практическая магия. Эти стервы нашу глупышку травят, а она им рада.
Я оживилась:
— Ты тоже так считаешь? Думаешь, эти стервы Алису травят?
Согласитесь, интересный разговор: толкуем о стервах, не уточняя, кого имеем в виду. Впрочем, женщин этим я не удивлю.
— А как еще мне считать? — возмутилась Марго. — На днях прихожу, а эти дурочки пируют, — она кивнула на Симу.
— Что за пир? — заинтересовалась я. — Почему не знаю?
Сима пояснила:
— Алиса продала свою картину. В салоне на Невском выставила, ее и купили. Согласись, нечасто случается такое.
Я согласилась и даже добавила:
— Что и неудивительно.
— Алиса на радостях пригласила подруг, — продолжила Симочка. — Мы поужинали, а потом Алисе стало плохо.
— И кот сдох, — вставила Марго. — И после этого надо думать, что Алиска отравилась сама? Да эти же стервы ее и отравили.
— Какие стервы? — наконец спросила я, и без того догадываясь, о ком идет речь.
— Да Нюрка с Лоркой, — ответила Марго. — И Каринка с этим фельдфебелем в юбке, с Фаинкой усатой. Пировали здесь, а как ушли, Алиска, выходит, концы начала отдавать.
— И кот сдох, — вставила я.
— Коты ладно, — отмахнулась Марго, — коты у нас и без того не живут, а вот Алиску отравили.
— Но почему? Почему? — изумилась Сима.
— Из-за вернисажа, — просветила ее я. — И ворожея так же сказала. Богатство и красоту Алисы подруги как-то еще переварили, а вот когда на горизонте забрезжила слава, тут-то у них терпение и лопнуло.
Сима недоумевала.
