— При чем здесь Перцев? — закричала я. — Расскажет мне кто-нибудь или нет?
— Я расскажу, — сжалилась Тамарка, основательно повернувшись к нам с переднего сиденья и с болью глядя на Розу. — Перцев пригласил на подписание договора меня и Пупса. Мне это по фигу, а Пупсу процент с договора посулили. Бедолага месяц с этой надеждой пахал…
— Постой, при чем здесь Роза? — поразилась я.
— Да Перцев Пупсу сегодня бабки отстегнуть грозился, Пупс на радостях и Розу с собой прихватил, чтобы сразу же за гарнитуром ехать.
— Можно покороче? — вставила я.
— Можно. Роза сидела в приемной Перцева, Пупса ждала. Пупс же, удолбище, не может без Розы и шагу ступить, а тут целый гарнитур. Роза итальянский хочет. Она ему уже дырку в голове продолбила этим гарнитуром. Их старый, ну, ты знаешь, с самой их свадьбы стоит, облупился весь — хуже Пупса выглядит.
И Тамарка резко отклонилась на Пупса и гарнитур, предаваясь воспоминаниям юности и входя в такие подробности, от которых у меня даже дух захватило. Поток сознания! Полное отсутствие дисциплины ума! И это интеллигентный человек!
— Тома! — завопила я. — При чем здесь взятка, которую ты сто лет назад товароведу за гарнитур дала? И уж тем более я не хочу слышать про плешь Пупса. Коню ясно: гарнитур стареет, как и Пупс, как и ты, как и Роза с Тосей, но речь не о том! Ты-то про Перцева говорила, так про него и продолжай!
— А что Перцев, — сникла Тамарка и, скучая, поведала:
— Перцев чуть было договор не подписал, но вдруг ему позвонили, он изменился в лице, гаркнул: «Не может быть!» — и срочно потребовал узнать адрес этой сестрицы.
— У кого потребовал? Какой сестрицы? — нервно облизывая губы, спросила я.
— А фиг его знает, у кого и какой, — рассердилась Тамарка. — Этого он не сказал, а, забыв про нас, вскочил и убежал. Мы с Пупсом вышли в приемную, Роза кинулась к нам с вопросами, ну тут-то Пупс ее на три буквы и послал, вот же удолбище! Послал и сразу бежать. А я, как дура, в приемной осталась с беспомощной Розой на руках. Слышишь, как заикается бедняжка. Интересно, это останется или пройдет? Знаешь, Розу это даже украшает. Появился легкий шарм.
С этой Тамаркой можно с ума сойти! Ишь как ее из стороны в сторону кидает: совсем нить беседы держать не умеет. И как только она руководит своей компанией? Хотя, что такое ее компания? Пожар в бардаке во время наводнения!
— Тома! — завопила я. — Притормози!
И вместо Томы это сделал ее водитель. Бедняга так резко влупил по тормозам, что мы с Розой едва не вылетели через лобовое стекло. И это с заднего сидения! Нет, он все же болван!
— Поезжай дальше, — приказала ему Тамарка и осудила меня:
— Мама, ты невозможная.
— Это ты невозможная! — рассердилась я. — Тут творятся такие дела, я второй раз на карниз лазила, а от тебя слова путного не могу добиться. Вот зачем, спрашивается, ты звонила мне? Беспокоила! Нигде от тебя спасения нет, достанешь даже на карнизе!
Тамарка тоже пришла в возмущение:
— Я зачем звонила? Какая же ты, Мама, неблагодарная! Да за тем и звонила, чтобы сбагрить Розу тебе. Не могу же я весь день нянчиться с ней, у меня компания, а тут ты со своим карнизом. Мама, ты невозможная! По миру скоро с вами пойду: не работаю, а только подруг обслуживаю.
И Тамарка неприлично выругалась, будто обслуживание подруг не есть то самое приятное занятие, которому я предаюсь с радостью.
— Короче так, Мама, — с напором продолжила Тамарка, — высаживаю вас с Розой у твоего дома и еду работать. Столько дел! Столько дел! — ужаснулась она. — А я каких-то непутевых с карнизов снимаю.
И Тамарка снова начала ругаться, мне же было не до нее. Я торопливо набирала телефонный номер Маруси.
— Перцев тебе не звонил? — поинтересовалась я, как только услышала ее голос.
— Кроме Лели, никто не звонил, — сообщила она.
— Это понятно, — отмахнулась я, ничуть не сомневаясь, что кто-кто, а уж Леля-то обязательно будет пытать Марусю. — Кстати, что ты ответила Леле?
— Все как ты приказала: что ездила в деревню всего один раз, а потому дорогу забыла. Леля очень просила вспомнить и обещала перезвонить. Вот, сижу, жду.
— Жди, — посоветовала я и отключилась. Признаться я была в недоумении — рушились все мои логические выводы, которые вроде бы уже нашли подтверждение в Тамаркином рассказе о том, почему Пупс послал на три буквы Розу.
Бедная Роза!
Но не о ней речь.
Как-то слабо развиваются события. О чем думает этот Перцев? Кто так дела делает?
В общем-то, я и не ожидала, что Перцев сам Марусе позвонит. Абсолютно очевидно, что он не в состоянии самолично прослушивать квартиру Турянского, и тем более круглосуточно. Скорей всего этим занимается его сообщник, он-то Перцеву про сестрицу бабы Раи и сообщил, но почему тогда Марусю пытала только Леля? Перцев же тоже должен что-то предпринять, хоть сам, хоть через сообщников. И куда он так поспешно укатил?
«Кстати, — подумала я, — забыла спросить у соседки Турянского, с какой целью Перцев снимал квартиру. Наверняка он выдвинул какую-то версию».
Прямо посреди этих размышлений Тамарка и высадила нас с Розой у моего подъезда.
— Все, Мама, пиши письма, — глумливо воскликнула она и укатила.
Я и Роза вошли в мою пустую квартиру, и, не тратя времени даром, сразу же каждая занялась своим делом. Убитая горем Роза рухнула на диван и залилась слезами, что-то вяло бормоча о разводе. Пока она рыдала, вспоминая три буквы, я громогласно ломала голову, пытаясь постигнуть, какой черт понес меня на карниз. Теперь уже я склонялась к мысли, что и в прошлый раз на карниз влезла сама.
Услышав эту версию, Роза даже бросила заливаться слезами и заикаться, а с вполне сносной дикцией спросила:
— А как же ты попала туда?
— Из окна, что на лестничной площадке, раз все жильцы хором утверждают, что к ним я не заходила. Из окна, черт побери, как бы далеко от того места, где я стояла, оно ни было.
— Это невероятно, — прошептала Роза и тут же опровергла себя. — Есть такое психотропное вещество, — сказала она, — под воздействием которого в человеке открываются удивительные способности. Эти способности как бы дремлют до приема вещества, даже более, человек думает, что они полностью у него отсутствуют, и боится всего, а потом вдруг осознает и перестает бояться, а то, что дремало в нем, оживает, и он, этот человек, под воздействием этого вещества такие кунштюки выделывает, что только держись, хотя врачи ждут от него другого. Да, это было на практике, — заключила она и задумалась.
Согласна, Роза не Цицерон, порой даже совсем не оратор, но я ее сразу поняла, а потому закричала:
— Правильно! Так было и со мной! Всю жизнь высоты боялась, но вдруг оказалось, что только думала так, а на самом-то деле к ним лишь, к вершинам и стремлюсь. Как я раньше не догадалась, что создана исключительно для вершин!
— Что и выяснилось столь причудливым образом, — подтвердила Роза. — Думаю, здесь не обошлось без психотропного вещества.
— Вот только как это вещество в меня попало? И какого эффекта добивался тот, кто меня им кормил?
— На вкус вещество сладкое и сильно действует в такой малой дозе, что хватит и нескольких пылинок, чтобы ты сошла с ума, — пояснила Роза.
— Хочешь сказать, что кто-то собрался свести меня с ума? — испугалась я. Роза пришла в недоумение.
