— Понятно, — сказал Куинн, вставая. — Надеюсь, мне больше повезет, когда я окажусь в Чикото в другой раз.
— Вы уезжаете?
— Мне здесь нечего делать, если вы идете в кино не со мной.
— Когда вы вернетесь?
— А когда вы хотите, чтобы я вернулся?
Вилли посмотрела ему в глаза.
— Перестаньте, мистер Куинн. Я знаю, когда мужчина действительно интересуется мной, а когда нет. Вы — нет. И я вами тоже не интересуюсь.
— Тогда почему спрашиваете, когда я вернусь?
— Не хотела казаться невежливой.
— Спасибо за откровенный ответ, — сказал Куинн. — И за информацию.
— Рада была помочь. До свидания.
Выйдя на улицу, Куинн сел в машину, немного проехал вперед, развернулся и стал на стоянке супермаркета, откуда хорошо был виден вход в компанию Хейвуда.
В половине второго вернулся с обеденного перерыва Эрл Перкинс. Судя по кислому выражению лица, еда не пошла ему на пользу. Двумя минутами позже на улицу, прижимая к груди сумочку и надевая широкополую соломенную шляпу, выпорхнула взволнованная, но решительная Вилли Кинг. Сев в машину, она покатила к центру, и Куинн последовал за ней на приличном расстоянии. Из того, что Вилли не петляла по улицам, Куинн заключил, что она либо чувствовала себя в безопасности, либо настолько спешила, что не считала нужным осторожничать.
Поставив машину возле старинной постройки дома, на террасе которого висело объявление «Продается компанией Д. Хейвуда», Вилли открыла своим ключом входную дверь и вошла внутрь. С минуту Куинну казалось, что он ошибся и Вилли Кинг впрямь вернулась, как и говорила, к своим обязанностям. Дом был расположен напротив парка Рузвельта, и, скорее всего, речь в телефонном разговоре шла о нем.
Он совсем уже собрался уезжать, когда к дому подъехал зеленый «понтиак», и из него вышел мужчина. Несмотря на жару, он был одет в темно-серый костюм, с которым хорошо сочеталась такого же цвета шляпа. Мужчина был высокого роста, худой, с уверенными, неторопливыми движениями человека, который не считает нужным никуда спешить. Поднимаясь по ступенькам террасы, он закашлялся и стоял некоторое время, прижимая одну руку ко рту, а другую к груди. Затем вынул из кармана большую связку ключей, отпер дверь и тоже исчез внутри.
«Тихо, просто и удобно, — подумал Куинн. — Если Джордж и Вилли хотят увидеться так, чтобы об этом не знала ни мамочка, ни знакомые, они встречается в домах, которые продают. Скорее всего, в разных. Вилли не хочет, чтобы я расспрашивал Джорджа, потому и умоляла не звонить ему. А я уже почти поверил, что он ее на самом деле может уволить. Я ей вообще почти поверил. Сегодня она сыграла лучше».
Куинн смотрел на окна старого дома, словно ожидал, что одно из них сейчас распахнется и он увидит что-то очень важное. Но этого не произошло. Куинн понимал, что ждать дальше бессмысленно. Он не имел права задавать Хейвуду вопросы и не мог доказать, что тот рылся вчера в его вещах.
Он включил зажигание. Было почти два — расчетный час в мотеле. Не заезжая в Сан-Феличе, он мог к пяти добраться до Башни.
Вилли слышала, как повернулся в замке ключ, как открылась и закрылась входная дверь. Ей захотелось выбежать в холл и обнять Джорджа, но она продолжала ждать, сидя в полутемной гостиной и размышляя, настанет ли время, когда она сможет в присутствии Джорджа поступать так, как захочет. Она знала, что, если бросится Джорджу на шею, он может досадливо отстраниться, давая понять, что занят серьезными проблемами и глупости ему ни к чему.
— Я здесь, Джордж.
В пустой комнате ее голос прозвучал слишком громко, слишком призывно. «Опять забыла, что надо говорить тише», — подумала она.
Джордж вошел в гостиную, прижимая к груди шляпу, будто слушал государственный гимн. Чтобы удержаться от смеха, Вилли торопливо глотнула.
— Куинн за тобой следит, — сказал Джордж.
— Не может быть! Когда я уезжала…
— Его машина стоит напротив дома.
Вилли слегка отодвинула портьеру у окна.
— Не вижу никакой машины.
— Но она там стояла. Я просил тебя быть осторожней!
— Я старалась. — Ей снова пришлось глотнуть, но на сей раз — чтобы проглотить тяжелый, душный комок, о котором лучше было не думать.
— Как ты себя чувствуешь, Джордж?
Он нетерпеливо махнул рукой, показывая, что сейчас не время для тривиальных вопросов.
— Куинн что-то нащупал. Он звонил мне на работу, потом домой. Но я просил мать с ним не церемониться, и она его отшила.
При упоминании о миссис Хейвуд Вилли напряглась.
— Я бы это сделала не хуже.
— Нет, он тебе не доверяет.
— Ошибаешься. Он пытался назначить мне сегодня свидание.
— Ты согласилась?
— Нет.
— Почему?
— Не хотела тебя огорчать.
— А вдруг он рассказал бы что-нибудь интересное?
Вилли смотрела на старый кирпичный камин. Сколько раз в нем зажигали огонь, сколько раз он гаснул! Кто и когда поднесет к нему спичку в следующий раз?
— Прости, если я тебя обидел, Вилли, — произнес Хейвуд более мягким тоном.
— Ничего страшного. Я понимаю, тебе сейчас не до меня.
— Ты умница, Вилли.
— Конечно. Поэтому со мной можно не стесняться.
Он положил ей руки на плечи.
— Вилли, пожалуйста, не надо. Не сердись.
— Почему ты не скажешь, в чем дело?
— Не могу. Но поверь, это очень серьезно. И касается многих людей. Хороших людей.
— А что, имеет значение, какие они? И как ты отличаешь хороших от плохих? Спрашиваешь мать?
— Оставь ее в покое. Она понятия не имеет, в чем дело.
— Я оставлю ее в покое, если она оставит в покое меня.
Вилли с вызовом посмотрела на него, готовая к ссоре, и увидела усталого, бледного человека, которому не хотелось ссориться.
— Джордж, давай начнем сначала, будто ты только что вошел?
— Давай.
— Привет, Джордж.
Он улыбнулся.
— Привет, Вилли.
— Как дела?
— Хорошо. А у тебя?
— Тоже хорошо.
Но когда он поцеловал ее, она отвернулась.
— Немногим лучше, чем в первый раз, правда? Ты ведь не обо мне думаешь, а о Куинне.
— Приходится.
