сосновых иголок склону холма. Из-за деревьев показался Брат Голос Пророков, в руках у него была клетка с птицей. За ним, отдуваясь, спешил раскрасневшийся Брат Верное Сердце, бривший Куинна накануне.
Братья приветствовали Учителя, коснувшись пальцами лба и поклонившись, затем вежливо кивнули Куинну.
— Мир вам, Братья, — сказал Учитель.
— Мир тебе, — отозвался Брат Сердце.
— Что привело вас сюда?
— Брат Голос считает, что попугай заболел. Он хочет показать его Сестре Благодать Спасения.
— Сестра Благодать уединилась от всех.
— Но с попугаем действительно что-то неладное, — сказал извиняющимся тоном Брат Сердце. — Объясни Учителю, Брат Голос!
Брат Голос положил голову на плечо и прижал к губам руку.
— Попугай молчит, и голова у него все время опущена, — перевел Брат Сердце.
Брат Голос ткнул себя пальцем в грудь и замахал рукой.
— У него очень быстро бьется сердце, он дрожит. Брат Голос беспокоится и хочет, чтобы Сестра Благодать…
— Сестра Благодать в Уединении, — оборвал его Учитель. — По-моему, птица вполне здорова. Возможно, она, как и я, устала от разговоров. Набросьте на клетку покрывало, дайте ей отдохнуть. У всех птиц сердце бьется быстро, это не повод для беспокойства.
У Брата Голос задрожали губы, Брат Сердце тяжко вздохнул, но спорить они не стали и удалились, поднимая при каждом шаге маленькую пыльную бурю.
Эта короткая сцена озадачила Куинна. Ему тоже птица показалась здоровой. Зачем Братьям понадобилось приходить в Башню? «Чтобы попытаться увидеть Сестру Благодать? Или чтобы еще раз взглянуть на меня? — подумал он. — Нет, я становлюсь чересчур мнительным. Еще час-другой, и я начну принимать вибрации О'Гормана из ада. Пора уезжать».
Очевидно, та же идея возникла одновременно у Учителя.
— Не могу больше тратить на вас силы, мистер Куинн. Уезжайте.
— Ладно.
— Передайте миссис О'Горман, что я молюсь за ее мужа и это облегчает его страдания.
— Не думаю, что это ее сильно утешит.
— Я не виноват, что он в аду. Если бы он вовремя пришел ко мне, я бы его спас… Мир вам, мистер Куинн. И возвращайтесь сюда, только если прозреете и раскаетесь.
— Я, пожалуй, дождусь официального приглашения от Каприота, — сказал Куинн, но Учитель уже закрыл дверь.
Куинн пошел к дороге. Перед столовой стояло несколько Братьев и Сестер, но с ним никто не поздоровался. Только один бросил исподтишка любопытный взгляд, и Куинн узнал Брата Свет Вечности, который приходил в кладовку спасать его от блох. Очевидно, членам общины запрещено было говорить с опасным посетителем. Миновав столовую, он почувствовал, как в спину ему впилось множество глаз.
Это чувство не покинуло его и после того, как он спустился к машине. Казалось, за каждым деревом притаилось по Брату или Сестре. Он вырулил на дорогу и покатил по направлению к основному шоссе, вспоминая, как уезжал из Башни в прошлый раз на допотопном грузовике Брата Венец. Тогда им важно было уехать как можно раньше, до восхода солнца, чтобы Карма, старшая дочь Сестры Раскаяние, не увязалась за ними.
Куинна прошиб пот. Он физически ощутил на шее чужой взгляд, будто маленькое цепкое насекомое, но, подняв руку, дотронулся всего лишь до собственной липкой, холодной кожи.
— Карма! — громко позвал он.
Ответа не последовало.
К тому времени он уже выехал на шоссе. Остановив машину, Куинн выключил зажигание, вышел и открыл заднюю дверцу.
— Все, девочка, приехали.
Серый мешок на полу шевельнулся и захныкал.
— Вылезай, — сказал Куинн, — успеешь вернуться в Башню засветло.
Сначала появились длинные, темные волосы Кармы, потом обиженное, рдеющее прыщиками лицо.
— Не вернусь.
— А птичка на ветке говорит, что вернешься.
— Я ненавижу птичек. Ненавижу Брата Голос. Ненавижу Учителя, и Мать Пуресу, и Брата Венец, и Сестру Блаженство. Но больше всех я ненавижу свою мать и этих орущих детей. Я даже Сестру Благодать ненавижу.
— Да ты просто ракета с боеголовкой из ненависти!
— Это еще не все. Я ненавижу Брата Узри Видение, потому что он стучит зубами, когда ест, Брата Свет, за то, что он ругает меня лентяйкой, ненавижу…
— Хватит, хватит, я уже понял, что твоя ненависть не знает предела. А теперь вылезай и отправляйся назад.
— Пожалуйста, возьмите меня с собой. Ну пожалуйста! Я буду сидеть тихо. Считайте, что меня нет. Только довезите до города, я найду там себе работу, я вовсе не лентяйка… Но вы меня не возьмете, я вижу.
— Не возьму.
— Потому что считаете, что я ребенок?
— Не только. Есть и другие причины, Карма. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
— Они могут быть не только у меня, но и у вас, — спокойно сказала она и, усевшись на заднем сиденье, пригладила волосы. — Я кое-что знаю.
— Что именно?
— Многое. Они при мне обо всем говорят — считают, что я еще маленькая и ничего не понимаю.
— И Сестра Благодать тоже?
— Все.
— Меня интересует Сестра Благодать.
— Она говорит больше других.
— Обо мне?
— Да.
— Что она тебе говорила?
— Разное.
— Карма, перестань, — свирепо сказал он. — Ты просто тянешь время. Зря стараешься, я сейчас вытащу тебя из машины.
— А я закричу! Я кричу очень пронзительно, а эхо здесь гулкое. Они услышат, прибегут и подумают, что вы хотели меня украсть. Учитель страшно разозлится, он даже может вас убить! Вы не представляете, какой он, когда злится.
— Он и тебя может убить.
— Пожалуйста! Мне тут все опостылело.
— Ну, пеняй на себя.
Куинн потащил ее из машины. Она сделала глубокий вдох, открыла рот, и Куинн еле успел зажать его ладонью.
— Слушай, ты, безумная девчонка! Ты нас обоих погубишь! Я не могу взять тебя в Сан-Феличе. Тебе нужны деньги, одежда, дом, семья. Здесь ты, по крайней море, в безопасности. Подожди немного, скоро ты сможешь уехать отсюда, не спрашивая разрешения. Ты меня слушаешь, Карма?
Она кивнула.
— Обещаешь не кричать, если я уберу руку? Будем говорить серьезно?
Она снова кивнула.
— Хорошо.
