Вы действительно так считаете?
– Да.
Ребекка глубоко и мучительно вздохнула и осмелилась встретиться взглядом с доктором.
– Это касается моей дочери, Грифф. Рэйчел. На лице Гриффина ничего не отразилось.
– А что с ней?
На ресницах Ребекки уже дрожали слезы, и она больше не пыталась их скрыть. Было слишком поздно.
– Эзра собирается привезти ее сюда, в Провиденс,– выговорила женщина, шаря по столу в поисках измятого письма.
Доктор Флетчер взял письмо, развернул и пробежал глазами. Однако и теперь выражение его лица не изменилось; ничто не указывало, готов ли он стать ее союзником, или нет.
– Судя по тому, что здесь написано, они приедут сегодня вечером, – сказал доктор.
Ребекка кивнула. Когда она опять заговорила, в ее голосе звучало страшное волнение; ей никак не удавалось связно изложить свою мысль.
– Грифф, она будет жить в палаточном городке... а там Джонас... Боже мой, там Джонас...
Гриффин вздохнул, но никакого определенного чувства не промелькнуло в его темных глазах. Ребекка знала, что он понимает, какую угрозу представляет Джонас Уилкс, знала, как яростно доктор ненавидит этого человека. Уж у кого-кого, а у Гриффина была на то причина.
– Успокойтесь,– резко приказал он.
Ребекка заставила себя не двигаться, хотя ее переполняло желание, даже потребность выбраться из этой постели и сделать что-нибудь – все, что угодно, – лишь бы не дать Эзре привезти Рэйчел в Провиденс.
– Рэйчел – хорошенькая девушка, – сказала она наконец, тщательно подбирая слова и стараясь не выдать своего стыда и страха.– Я точно знаю. Она была красивым ребенком. И если она попадется на глаза Джонасу...
У Гриффина на челюсти на миг взбухли желваки.
– Вы боитесь, что он добавит ее к своей коллекции?
Ребекка смогла только кивнуть, и в комнате воцарилась напряженная тишина. Помолчав, женщина продолжила:
– Это ведь, уже случилось не с одной девушкой, Грифф!
Грифф вскочил на ноги и встал спиной к Ребекке, уперев ладони в бедра. Казалось, он был во власти чего-то жестоко-первобытного, и Ребекка почувствовала его внутреннюю борьбу, хотя та происходила в самых глубоких тайниках его сердца.
Женщина поправила бархатное покрывало:
– Простите меня, Грифф.
Плечи Гриффина напряглись под белой льняной рубашкой. Он опустил голову, и Ребекка услышала, как он глубоко и резко вдохнул, потом выдохнул. Наконец он повернулся к ней.
– Чего же вы хотите от меня? – спросил он голосом, больше похожим на вымученный шепот.
Горло у Ребекки пересохло, и прошла целая вечность, прежде чем ей удалось выдавить из себя:
– Женитесь на ней. Гриффин, вы женитесь на Рэйчел?
Видно было, что эта просьба буквально оглушила его.
– Что?
Порыв отчаяния придал Ребекке силы:
– Я заплачу вам! Я скопила тысячу долларов, и, кроме того, есть еще мой бизнес...
У доктора вырвался невеселый смешок, и он вскинул руки в язвительном возмущении.
– Вы просите меня жениться на женщине, которую я никогда не видел? И за это я получу тысячу долларов и публичный дом?
Ребекка спрыгнула с постели и очутилась с ним лицом к лицу. Боль и слабость были забыты, вытесненные бушевавшим в душе женщины страхом.
– Послушайте меня, Гриффин Флетчер, вы, высокомерный негодяй! Может, я и шлюха – да, Бог свидетель, я шлюха,– но моя дочь – моя дочь – она леди! Слышите? Леди!
В темных глазах сверкнуло холодное уважение, и лицо Гриффина слегка смягчилось.
– Я уверен, что в Рэйчел есть все, чего мог бы желать любой мужчина,– спокойно сказал он.– Но я не имею намерения жениться на ком-либо, будь это ваша дочь или кто-нибудь еще.
В его словах звучала мрачная решимость, и Ребекка, вздохнув, опустила голову.
– Хорошо,– проговорила она.– Хорошо. Гриффин обхватил худые плечи Ребекки и вновь отвел ее к постели.
Она не сопротивлялась, когда он достал из своего потрепанного саквояжа шприц, наполнил его морфием и проверил, нет ли в нем смертоносных воздушных пузырьков.
– Я не хочу, чтобы моя девочка знала, что я держу публичный дом,– срывающимся шепотом
