Потом, подогреваемая презрением к себе, она с яростью терла свое тело до тех пор, пока оно не порозовело и не стало поскрипывать. Волосы, подобранные и заколотые на макушке шпильками и гребенками, которые Рэйчел захватила из туалетного столика матери перед самым отъездом, она помоет вечером. Сейчас сушить их полотенцем было некогда.
Она быстро встала и потянулась за жестким белым полотенцем, которое с такой неохотой предоставила ей мисс Каннингем. Первым делом, решила Рэйчел, она положит деньги в банк, оставив при себе немного на покупку обуви; возможно, она даже раскошелится на туфли из лайковой кожи, с блестящими лакированными носками. И конечно, расплатится с мисс Каннингем.
Только когда она начала рыться в своей одежде, подыскивая что-нибудь, в чем прилично наниматься на работу, девушка вдруг вспомнила о чемоданах, оставленных в доме Гриффина Флетчера. Он обещал отослать их на пароход – но выполнил ли он свое обещание? Сомнения Рэйчел, однако, растаяли в одно мгновенье. Во всем, кроме своих любовных похождений, он был человеком слова. Она справится о багаже в бараке возле пристани, где продавали билеты на пароходы и хранили багаж.
Надеясь, что ее драгоценные вещи не потерялись, Рэйчел надела чистое белье, простую темно-синюю юбку из шуршащего атласа и строгую блузку из небесно-голубого шелка. Она заплела волосы и уложила косу вокруг головы аккуратной короной. Затем, в последний раз оглядев себя перед зеркалом, выпрошенным у мисс Каннингем, девушка покинула комнату.
Когда она вошла, капитан Фразьер сидел за обеденным столом, читая помятый экземпляр «Сиэтл Таймс». Капитан улыбнулся ей, и от Рэйчел не укрылось выражение вежливого интереса в его глазах.
– Доброе утро, мисс Маккиннон,– сказал он. Ободренная, как всегда, надеждами, которые дарил ей каждый новый день, Рэйчел сделала легкий реверанс и улыбнулась. Она много раз репетировала эту комбинацию наедине сама с собой, но ей никогда еще не представлялось возможности проделать ее в чьем-либо присутствии.
Капитан Фразьер выглядел очарованным.
– Только не говорите мне, что намерены опуститься до мира простых тружеников, Рэйчел.
Сделав вид, будто не заметила, что он позволил себе вольность, назвав ее по имени, Рэйчел подсела к столу и ожидавшей ее яичнице с поджаренными тостами.
– Я должна работать, капитан Фразьер, – беспечно ответила она. – У меня нет выбора.
– Чепуха! – возразил он, и в глазах его заплясала улыбка.– Вам нужен муж. Богатый муж.
Рэйчел вдруг опять охватило ощущение бесконечного одиночества, терзавшее ее всю эту бесконечную ночь. Ей совершенно расхотелось есть, и она вскочила со стула, не притронувшись к завтраку, схватила сумочку и шляпку и заторопилась к двери.
Но сильная загорелая рука капитана Фразьера остановила ее:
– Рэйчел, простите меня. Я не хотел вас расстраивать.
Ее голос дрожал, хотя она и пыталась говорить спокойно. Она заставила себя взглянуть в синие, как море, глаза капитана.
– Вы не расстроили меня...
– Глупости. Я действительно расстроил вас этим бестактным замечанием насчет того, что вам нужен муж. Это была непростительная грубость с моей стороны, и я прошу меня извинить.
Рэйчел вскинула голову и выдавила из себя слабую улыбку:
– Вы просто хотите взять на себя вину за мои дурные манеры. Мне не следовало так выскакивать из-за стола: это было глупо. А теперь простите, мне сегодня предстоит много дел.
Капитан предложил Рэйчел руку:
– Тогда позвольте мне...
Рэйчел вопросительно подняла бровь и чуть подалась назад.
– Позволить вам что? – насторожилась она. Капитан оглушительно расхохотался:
– Рэйчел, Рэйчел! Я только было решил, что вы, должно быть, получили образование в какой-нибудь престижной школе на Востоке и вдруг вы задаете мне подобный вопрос!
Рэйчел взглянула на его покрывшееся морщинками от смеха лицо с подозрением:
– Вы что, смеетесь надо мной? Дуглас Фразьер взял себя в руки:
– Нет, моя дорогая, ни в коем случае. Но скажите мне: если вы на самом деле дочь лесоруба, как клятвенно заверила меня мисс Каннингем, почему у вас такая правильная речь?
Оскорбленная в своей беспредельной гордости, Рэйчел вспыхнула:
– Во-первых, капитан, нет ничего постыдного в том, что я – дочь лесоруба! Во-вторых, если я говорю правильно, так это оттого, что я хорошо умею читать!
– Понятно, – серьезно проговорил капитан, но глаза его по-прежнему смеялись.– Я вел себя как зануда. Я еще раз прошу простить меня.
Рэйчел уже стало стыдно за свою несдержанность.
– Мне действительно пора идти...
– Как и мне,– капитан Фразьер слегка поклонился.– Мой экипаж здесь, Рэйчел. Разрешите мне сопровождать вас в вашем путешествии в мир коммерции и развлечений.
Рэйчел засмеялась и одновременно прикинула, уж не проверяет ли он, знает ли она такие сложные слова, как «коммерция».
Не следовало соглашаться на эту поездку в экипаже капитана – это было неприлично. Но ее туфли так
