– О вкусах не спорят,– пожал плечами Гриффин, и, скрестив на груди руки, оперся спиной о бюро.
– Тебе следовало бы выступать в здешнем театре, Гриффин. У тебя просто уморительный вид.
– Они предпочли мне толстуху с татуировкой на груди.
Джонас снова рассмеялся и сел на постели:
– Бога ради, Гриффин, заткнись. Не заводись в такую рань.
Наступило короткое молчание; миссис Хаммонд начала храпеть, и они опять расхохотались. Смех разбудил женщину, и она, покраснев, рассерженно воззрилась на них. Затем, бормоча себе под нос что-то насчет того, что надо принести кофе, миссис Хаммонд удалилась.
Веселье тотчас же испарилось с лица Джонаса.
– Как Рэйчел?
– С ней все будет в порядке.
– Где она?
– У моих друзей, Джонас. Об этом-то я и пришел с тобой поговорить.
Джонас был явно раздражен. Он снова опустился на подушки и уставился в потолок:
– Ну что ж, поговорим.
– Нам нужно на некоторое время оставить ее в покое – нам обоим. Ей нужно время и отдых, Джонас. Я обещаю отступиться от нее, если и ты отступишься.
– Ты знаешь, где она, а я нет. Поэтому у меня есть некоторые сомнения, что ты станешь на практике выполнять то, что проповедуешь, Грифф.
– Но если мы вместе вернемся в Провиденс? Сегодня же вечером.
На некоторое время Джонас задумался, переваривая услышанное.
– Ладно – но при одном условии. Мы должны быть уверены, что Фразьер не сможет подобраться к ней и утащить ее неизвестно куда.
– Принято,– ответил Гриффин и направился к двери. – Встретимся через час в здании суда и поговорим об этом с полицией.
– Я буду там.
Уже открыв дверь, Гриффин остановился.
– Там, где она сейчас, она в полной безопасности, Джонас,– сказал он.
– Я надеюсь,– произнес Джонас с едва заметной угрозой.– Да, Гриффин?
– Что?
– Ничего не изменилось.
– Я знаю, – ответил Гриффин. Затем вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
За следующие полчаса Гриффин посетил три разных магазина. В последнем из них, маленьком ювелирном магазинчике, он нашел то, что хотел, заплатил за покупку и поглубже засунул коричневый пакетик в карман рубашки.
Выйдя наружу, Гриффин направился в сторону телеграфа. Теперь ему было очень трудно расставаться с Рэйчел даже на несколько дней. И пока он диктовал телеграмму, сообщавшую Молли, что все в порядке, беспокойство не покидало его. А вдруг Фразьера выпустят из тюрьмы? Он может начать искать Рэйчел хотя бы затем, чтобы отомстить за унижения прошлой ночи.
Через полчаса Джонас и Гриффин встретились возле здания суда. Не сказав друг другу ни слова, они вошли внутрь.
Констебль уверил их, что Фразьер никуда не денется. Он пока не приходил в сознание, но даже когда очнется – и если очнется,– его не выпустят на свободу. Нет, сэр, в комнате Фразьера в пансионе, так же как и в его каюте на «Дрифтере», было найдено достаточно доказательств, чтобы продержать его в окружной тюрьме до конца дней.
Гриффин взглянул на Джонаса и понял, что они оба думают об одном и том же.
– Я хочу видеть Фразьера, – заявил Гриффин. Констебль пожал плечами и повел их вниз, туда, где содержались более сотни узников. Фразьер был помещен в отдельную камеру, и его как раз осматривал врач. Джон О'Рили закрыл саквояж, повернулся и встретился взглядом с Гриффином.
Большего невезения невозможно было представить. Джонас был знаком с О'Рили и знал, что, несмотря на разницу в возрасте, коллег связывает тесная дружба. Гриффин украдкой искоса взглянул на Джонаса и заметил в его глазах самодовольную ухмылку. Было ясно, что он догадался, где находится Рэйчел.
– Как он, док? – спросил полицейский, не замечая повисшего в воздухе напряжения.
Джон нетерпеливо потряс дверь камеры:
– Выпустите меня отсюда, Хорас, и я все вам расскажу.
Хорас поспешно выполнил просьбу и повел всех обратно, вверх по лестнице в тесное служебное помещение, где царил невообразимый беспорядок. Джон О'Рили вытащил из кармана измятого пиджака носовой платок и вытер лоб.
– Фразьер в коме,– наконец сказал он.– Честно говоря, я сомневаюсь, что он сможет протянуть до утра, а не то что предстать перед судом.
