завершил свое образование в университетах штата Алабамы и города Атланты. Он был человеком сугубо практическим и посему с готовностью принял предложение Никсона насчет бойкота автобусов.
Затем Никсон позвонил доктору Кингу и пересказал ему содержание своего разговора с Эйбернети. Для Мартина момент представлялся не самым подходящим: всего две недели назад Коретта родила их первого ребенка ― девочку по имени Иоланда Дениз. Тем не менее он, не раздумывая, согласился присоединиться к Никсону и Эйбернети, и более получаса они перезванивались друг с другом, обсуждая план действий. К этому времени известие об аресте миссис Парке достигло бильярдных и баров. Наиболее горячие головы принялись затачивать ножи, смазывать пистолеты и собирать целые арсеналы бейсбольных бит и дубин с шипами. Крутые парни чувствовали, что пришло время действовать. «Необходимо прочистить мозги кое-кому из водителей автобусов», ― говорили они. Возникла угроза расового бунта, что заставило священнослужителей как можно скорее выработать тактику цивилизованных действий. Общее собрание в церкви на Декстер-авеню было назначено на 19. 30 того же вечера.
Никсон с несколькими помощниками тем временем распечатал и распространил листовки следующего содержания:
«5 декабря не пользуйтесь автобусами, отправляясь на работу, в центр города, в школы или в какое- либо иное место Монтгомери.
Еще одна негритянка была арестована и отправлена за решетку за то, что отказалась уступить свое место в автобусе... Приходите на общее собрание в понедельник в 19 часов в Первую баптистскую церковь на Холт-стрит для получения дальнейших инструкций».
Никсон не мог прогулять свою смену на железной дороге. Поэтому вместо него председательствовал на собрании преподобный Л. Рой Беннетт, президент Межконфессионального союза священников. После короткой молитвы Беннетт взял слово и предложил поддержать выдвинутую в листовке идею проведения однодневного бойкота автобусов. Среди сорока с лишним человек, принявших участие в собрании, были лидеры всех социальных слоев негритянской общины. Они одобрили этот план. На следующее утро на ротаторе в церкви доктора Кинга было отпечатано еще 7000 листовок, и к полудню их распространили в черных кварталах. Между тем одна из листовок Никсона оказалась в редакции местной белой газеты «Монтгомери эдветизер». Было решено перепечатать ее на первой странице, что невольно поспособствовало ее широкому распространению.
Подготовка к бойкоту началась незамедлительно. Подкомитет связался с неграми, владевшими таксопарками, и они согласились предоставить в распоряжение организаторов бойкота 210 машин, чтобы перевозить людей за 10 центов с человека, то есть по средней цене автобусного проезда. Во время утренней воскресной службы призыв присоединиться к бойкоту прозвучал во всех негритянских церквях. Ко второй половине воскресного дня практически каждый негр в Монтгомери тем или иным образом узнал о бойкоте, назначенном на следующий день.
Первый автобус проезжал мимо пасторского дома Кингов в 6 часов утра. Мартин находился на кухне, когда Коретта крикнула ему:
— Мартин! Мартин! Иди сюда быстрей!
Он прибежал в гостиную и увидел жену, стоявшую с вытянутой рукой. Она показывала на проезжавший пустой автобус.
— Это здорово! ― улыбнулся он, но тотчас же погасил улыбку. ― Надо дождаться следующего.
Ни во втором, ни в третьем автобусах негров не оказалось. Почувствовав возбуждение, Мартин запрыгнул в свою машину и прокатился по городу, рассматривая автобусы. За час он насчитал восемь темнокожих пассажиров, и это в то время суток, когда автобусы обычно бывали набиты ими битком. В 9. 30 Мартин подъехал к зданию полицейского суда. Дело миссис Парке было уже рассмотрено. Ее признали виновной и приговорили к штрафу в 10 долларов плюс 4 доллара на судебные издержки. Она подала апелляцию. Впервые за многие годы при рассмотрении подобного дела суд обратился к закону о сегрегации. Обычно подсудимые обвинялись в нарушении общественного порядка. Однако такую женщину, как миссис Парке, было бы трудно обвинить в антиобщественном поведении. В этой связи дело миссис Парке должно было стать идеальным показательным процессом.
Никсон и Эйбернети прибыли на совещание руководства в понедельник во второй половине дня с предложением создать новую городскую негритянскую организацию, чтобы она направляла и координировала все последующие действия темнокожей общины. Будучи вдохновленными успехом однодневного бойкота, все с готовностью согласились. После непродолжительного обсуждения Ралф Эйбер-нети предложил назвать эту организацию «Монтгомерской ассоциацией усовершенствования»» (МАУ). Председательствовавший Беннетт объявил выборы руководителя. С задних рядов кто-то крикнул:
— Мистер председатель, я хотел бы предложить кандидатуру преподобного Кинга на должность президента ассоциации.
Мартин был удивлен. Будь у него время на размышление, он взял бы самоотвод. Всего за три недели до этого совещания он отказался баллотироваться на пост руководителя местного отделения НАСПЦН. Но сейчас он не смог отклонить предложение. Его избрали единогласно. Кинг не был ни самым радикальным, ни наиболее известным из всех возможных кандидатов. Но он умел понравиться аудитории и не принадлежал ни к какой фракции, что и делало его кандидатуру идеальной, устраивавшей всех.
Мартин Кинг вернулся домой в 18 часов. Если учесть, что ему нужно было около десяти минут на дорогу до церкви на Холт-стрит, в его распоряжении оставались двадцать минут на подготовку речи, которая «смогла бы придать смысл ощущениям и действиям людей, лишь недавно воспылавших страстью к справедливости». Обычно он готовился к проповеди в течение пятнадцати часов. Чувствуя трудность стоящей перед ним задачи, он пять минут молился Господу, прося Его содействия, а в оставшиеся пятнадцать минут набросал основные положения своей речи.
Церковь была забита людьми с 17 часов, и еще почти четыре тысячи темнокожих граждан толпились снаружи. Около 20.30 Мартина Лютера Кинга пригласили на кафедру. Он рассказал о том, что случилось с Розой Парке, а затем упомянул о множестве предшествовавших этому инциденту аналогичных случаев. «Приходит время, ― сказал он, ― когда люди устают. Мы собрались здесь сегодня вечером, чтобы сказать тем, кто столь долго и так плохо обращались с нами, что наше терпение лопнуло. Мы устали от сегрегации и унижений, мы устали от железных кулаков угнетателей».
Аудитория аплодровала ему, раздавались одобрительные возгласы. «У нас нет выбора, ― продолжал он, ― мы должны протестовать. В течение многих лет мы проявляли удивительное терпение. Иногда мы даже давали понять нашим белым братьям, что нам нравится их обращение с нами. Но сегодня мы пришли сюда, чтобы избавиться от примирения с действительностью, которая не дает нам ни свободы, ни справедливости». Эти слова встретил очередной взрыв продолжительных аплодисментов.
«Одно из величайших достоинств демократии заключается в том, что она предоставляет право бороться за правое дело. Советы белых граждан и ку-клукс-клан сражаются за увековечение несправедливости в обществе. Мы боремся за то, чтобы в обществе зародилась справедливость. Их методы борьбы ― насилие и беззаконие. Наш протест не завершится сожжением креста. Ни один белый не будет вытащен из дома негритянской толпой, облаченной в капюшоны, чтобы быть зверски растерзанным. Мы не станем никому угрожать и никого не будем запугивать. Мы всегда будем руководствоваться высшими принципами законности и порядка... Наш метод требует убеждения людей, а не их принуждения. Мы хотим, чтобы люди прислушивались к голосу своей совести. В наших деяниях мы должны следовать высочайшим принципам нашей христианской веры. Мы должны научиться руководствоваться любовью к ближнему. Мы вновь должны прислушаться к словам Иисуса, дошедшим до нас сквозь столетия: «Любите врагов своих, благословляйте проклинающих вас и молитесь за тех, кто с презрением отвергает вас». Если мы забудем это, наша борьба превратится в бессмысленную драму, разыгрываемую на подмостках истории, и память о жертвах будет омрачена отвратительным чувством стыда. Несмотря на плохое к нам отношение, мы не должны ожесточаться и испытывать ненависть к нашим белым братьям. Как сказал Букер Т. Вашингтон: «Пусть никто не доведет вас до такой низости, чтобы вы его ненавидели».
Присутствовавшие вновь принялись громко аплодировать. (Слова на бумаге бессильны передать энергию их непосредственного звучания, когда они произносятся хорошо поставленным баритоном, наделяются сложным внутренним ритмом и отделяются выверенными паузами. )
Доктор Кинг завершил свою речь следующим образом: «Если вы будете протестовать мужественно, но
