семейством и сразу же повезли на церемонию провозглашения независимости. Вечером 5 марта пятидесятитысячная толпа собралась на стадионе для игры в поло. Ровно в полночь, с последним ударом часов Нкрума, облаченный в яркий африканский наряд, встал со своего места и произнес: «Битва закончена. Гана ― наша любимая страна, навеки свободна». Британский колониальный флаг был медленно спущен, и вместо него взвился вверх национальный стяг Ганы. Толпа разразилась громкими криками: «Свобода! Свобода! Гана свободна! Гана свободна!» Для Мартина и Коретты эти мгновения имели особое значение. Они переживали торжественный момент освобождения той земли, откуда их предки были похищены и вывезены в качестве рабов. И в течение всех дней торжеств и отдыха они были счастливы постоянно находиться среди свободных чернокожих людей, которые взяли бразды правления своей жизнью в собственные руки. Кинги были в курсе той ненасильственной политики «позитивного действия», с помощью которой Нкрума привел свою страну к независимости. Во время неофициального завтрака премьер-министр рассказал им о том, с какой радостью он узнал новости о борьбе негров в Монтгомери. Мартина, в свою очередь, вдохновила эта встреча с Нкрумой; она укрепила его веру в то, что именно ему предназначено стать вождем собственного народа.
Однако полностью восстановить свои физические силы Мартину не удалось. Еще в Гане он и Коретта заболели тропической лихорадкой. Приступы у обоих продолжались несколько дней. Призрак смерти, преследовавший Мартина в последнее время, теперь вернулся к нему в новом обличье. Его болезнь оказалась значительно серьезнее, чем у Коретты, но оба все-таки справились с нею. По дороге домой они проехали через всю Нигерию, затем посетили Рим, Женеву, Париж и Лондон. В Нью-Йорк они прилетели 25 марта. Мартин задержался здесь, чтобы переговорить с председателем НАСПЦН Роем Уилкинсом и А. Филипом Рэндолфом.
Три негритянских лидера договорились вновь встретиться 5 апреля. Встреча состоялась в здании Столичной баптистской церкви в Вашингтоне, округ Колумбия. В ней приняли участие свыше семидесяти человек. В течение последующих шести недель все эти люди работали не покладая рук. Рой Уилкинс, самый консервативный из трех лидеров, разработал программу действий, а правление НАСПЦН одобрило выделение большей части необходимых финансовых средств. Таким образом, началась подготовка «Похода за свободу».
Под руководством преподобного Томаса Килгора в качестве национального директора проекта и Ралфа Эйбернети в качестве его заместителя на Юге специальные организаторы Байард Растин и Элла Бейкер немедленно приступили к работе. Утром 17 мая около 37 тыс. демонстрантов со всех концов страны собрались у Мемориала Линкольна. В большинстве своем это были простые негры ― члены церковных общин. Но среди них можно было встретить и настоящих звезд, таких, как Джеки Робинсон, Сидни Пуатье, Гарри Белафонте, Сэмми Дейвис-младший, а также около трех тысяч белых граждан.
Митинг начался в полдень. С речами выступили А. Филип Рэндолф, Мордесайя Джонсон, Рой Уилкинс и Эдем Пауэлл. Затем пели хор Университета им. Говарда, хор Филадельфийского общества дружбы рас и Махалиа Джексон. Было уже 3 часа пополудни, когда Рэндолф объявил выступление Мартина Лютера Кинга. Толпа приветствовала его громкими криками, но как только зазвучал его густой баритон, наступила мертвая тишина. «Дайте нам право баллотироваться, и мы не будем больше умолять федеральное правительство в законодательном порядке запретить суды Линча... Дайте нам право баллотироваться, и мы превратим бесчинствующие, кровожадные толпы обездоленных людей в союзы законопослушных граждан, работающих на благо общества. Дайте нам право баллотироваться, и мы заполним залы наших законодательных собраний людьми доброй воли! Дайте нам право баллотироваться, и вы получите народных судей, любящих милосердие. Дайте нам право баллотироваться, и мы спокойно, в соответствии с законами проведем в жизнь постановление Верховного суда от 17 мая 1954 года». Слушая его речь, похожую на проповедь, люди, воспитанные в молитвенных залах негритянских церквей, быстро уловили ритм и всякий раз хором подхватывали рефрен «Дайте нам право баллотироваться!» Затем, когда эта часть выступления завершилась, они хором прокричали: «Аминь!» В следующей части речи Кинг изменил слог и стилистику и выступил с резкой критикой в адрес администрации Эйзенхауэра за то, что она «слишком уж молчалива и безучастна» Конгрессу США досталось за его «чрезмерную косность и лицемерие». Он обвинил умеренных белых политиков, которые исповедуют принципы «квазилиберализма, позволяющего им с равной симпатией относиться к обеим противоборствующим сторонам расового конфликта». Он призвал четче организовать руководство деятельностью как белых либералов-южан, так и самого негритянского движения на Юге. Он рассказал о кампании протеста в Монтгомери и о том, как удалось противостоять белому террору. «Мы не должны ожесточаться, ― сказал он. ― Если мы позволим себе упиваться ненавистью, новый порядок ничем не будет отличаться от старого образа жизни... Мы должны бороться против ненависти силой любви, против физического насилия ― крепостью духа». Он призвал участников марша сохранять силу духа, столь необходимую в борьбе за гражданские права.
По всем статьям это была взвешенная речь умеренного политика о законных целях и методах борьбы. Право голосовать и избираться ― что может быть менее спорным? Но идея крестового похода за гражданскими правами, которую Кинг выдвинул от имени КЮХР, означала, что он отнюдь не намерен ограничиваться, подобно руководству НАСПЦН, исключительно областью избирательных прав. Это свидетельствовало о его зрелом отношении к реальной власти, о том, что он понимал ее специфику. Мартин Лютер Кинг никогда не выдвигал требования «власти черных». Но именно такова была его конечная цель. Он мечтал дать темнокожим людям политический контроль над их собственной судьбой. Лозунг «Власть черным!» появился на свет еще через семь лет.
Организация первого марша стала важной вехой в американской истории. Во время его проведения Мартин Лютер Кинг впервые выступил с речью в качестве деятеля национального масштаба. Вполне логично, что тогда же он был награжден специальной наградой НАСПЦН ― медалью Спрингарна за вклад в дело улучшения межрасовых отношений. Кинг мог сильно расходиться с Роем Уилкинсом и всей НАСПЦН во взглядах на стратегию и тактику борьбы, но он взял за правило никогда не доводить дело до раскола сил, работающих на достижение расового равноправия. Он считался с мнением Уилкинса и других консервативных деятелей и всегда стремился заручиться их поддержкой.
Среди множества наград, которые посыпались на Кинга в этот период, были ежегодная премия Фонда религии и труда, которую он разделил с сенатором Гербертом Леманном и преподобным Джоном Лафаргом, докторская степень и почетные звания Чикагской семинарии, Университета им. Говарда и колледжа Морхаус.
Вскоре после марша Мартин Кинг и Ралф Эйбернети получили двухчасовую аудиенцию у вице- президента Никсона. Они настойчиво просили его рассмотреть предложения, выдвинутые ранее от имени руководства КЮХР. Главным результатом этой беседы стало состоявшееся 23 июня следующего года обсуждение расовой проблемы в Белом доме, в котором приняли участие Кинг, Рэндолф, Уилкинс и Лестер Б. Грейнджер из Национальной городской лиги. Однако документ из девяти пунктов, подготовленный этой группой, никакого заметного влияния на политику президентской администрации не оказал.
Год, прошедший между этими двумя официальными встречами на высшем уровне, оказался беден на события, связанные с движением за равные права. За это время Мартин Кинг выступил публично свыше двухсот раз; кроме того, он продолжал выполнять обязанности пастора церкви на Декстер-авеню, главы МАУ и председателя КЮХР. В сентябре Мартин Кинг второй раз стал отцом.
В этот же период при содействии своего друга Лоренса Реддика Кингу удалось выкроить время для книги об автобусном бойкоте в Монтгомери. Параллельно Реддик работал над биографией Кинга. К февралю рукопись книги о бойкоте, названной «Шаг к свободе», оказалась у издателя. Работа же над биографией «Крестоносец без насилия» продолжалась в течение всего 1958 года с небольшими перерывами.
Обе книги наглядно показывают, что приверженность Мартина Кинга ненасилию, несмотря ни на что, только усиливалась. В 1958 году Кинг вошел в Товарищество по расовому примирению, которое проповедовало ненасильственные методы борьбы. В феврале 1958 года ТПРП открыло в Нэшвилле свое Южное региональное отделение.
Его секретарь Джеймс Лоусон ― молодой чернокожий священник-методист, учившийся в Университете Вандербил-та, совместно с Пленном Смайли и Ралфом Эйбернети создал свою «группу примирения». В течение двух месяцев они объехали общины восьми южных и нескольких северных штатов, где организовывали встречи в негритянских церквях и колледжах, на которых распространяли только что изданную товариществом «книгу комиксов» ― «Мартин Лютер Кинг и монтгомерское дело». Издание
