положение дел с правами человека в Америке. По мере того как приближается столетняя годовщина со дня провозглашения Прокламации об эмансипации негров, мы вместе с миллионами наших сограждан и с народами всего мира с нетерпением ждем, когда же Америка приступит наконец к реализации тех надежд и мечтаний, которые были пробуждены отменой рабства. Мы обращаемся к Вам потому, что наше терпение на исходе и мы не хотим больше ждать. Мы обращаемся к Вам потому, что мы страстно любим нашу великую страну. Мы обращаемся к Вам потому, что с нетерпением жаждем наступления того момента, когда мы тоже сможем полностью испытать на себе сияние человеческого благородства и, взявшись за руки с белыми нашими братьями повсюду ― на Севере, на Юге, на Востоке и на Западе, с радостью возвысить наши голоса во славу Господа Всемогущего:
В течение многих лет, еще со студенческой скамьи в Морхаусе и Кроуцере Кинг поддерживал добрые отношения с Конвентом американских баптистов. 22 мая 1962 года конвент подтвердил пасторские полномочия Кингов ― отца и сына. Таким образом, они приобрели своеобразное двойное подданство, поскольку не вышли из организации Прогрессивные баптисты. Кинг-младший также вел еженедельные колонки в целом ряде негритянских газет и раздел пасторских советов в ежемесячном журнале «Эбени», своеобразном негритянском аналоге журнала «Лайф».
27 февраля он принял участие в трехчасовом заседании, которое проводилось под председательством мирового судьи с юрисдикцией по уголовным и гражданским делам в Олбани, Кинг вместе с Ралфом Эйбернети и двумя другими гражданами был обвинен в участии в незаконной демонстрации и нарушении общественного порядка. Это свидетельствовало, что городские власти намерены преследовать в судебном порядке всех участников предрождественских демонстраций. Кинг и Эйбернети со товарищи были признаны виновными, но приговор объявили только 10 июля. Каждый был приговорен к штрафу в 178 долларов или к 45 дням общественных работ. Кинг и Эйбернети решили отработать незаслуженный срок.
На следующий день один из руководителей отделения КЮХР в Таллахасси К. К. Стил прибыл в Олбани, привезя с собой группу, в которую входили двадцать один взрослый и одиннадцать подростков. Они промаршировали к зданию тюрьмы с песней «Мы победим!». События в Олбани не остались незамеченными и на официальном уровне. В Вашингтоне сенатор от штата Пенсильвания Джозеф Кларк заявил: «В нашей стране все еще встречаются районы, где Конституция... не имеет силы». Берк Маршалл, возглавлявший отдел гражданского права в Департаменте юстиции, позвонил в Атланту Коретте Кинг. Он заверил, что министерство «сделает все возможное для освобождения» ее супруга. Вмешались, однако, какие-то неустановленные личности. Кто-то из представителей власти, возможно сам мэр, читал книгу «Поход за свободой». В ней рассказывалось, как в Монтгомери Клайд Селлерс однажды оплатил штраф, предъявленный Кингу. Версия шефа полиции в Олбани Лаури Причетта звучала следующим образом: «Хорошо одетый неизвестный чернокожий мужчина оплатил штраф в городскую казну». Кинга и Эйбернети вытолкали из тюрьмы.
После этого, в течение нескольких дней, состоялись массовые митинги, в которых приняли участие тысячи чернокожих. Ежедневно негры поодиночке или маленькими группами пытались проникнуть в городские места общего пользования и общественного питания, предназначенные исключительно для белых. 17 июля Джеймс Грей выступил по телевидению, обвинив в беспорядках «приезжих, действующих в своих корыстных интересах. Но это не пройдет. Олбани никогда не уступит». Преподобный Эндерсон попросил разрешения выступить с ответом и получил эту возможность 19 июля. Впервые представитель чернокожей общины Олбани смог через СМИ обратиться к белым гражданам города. В тот же день представитель федерального правительства в регионе издал постановление, в котором запрещалась организация бойкотов, пикетов и публичных выступлений, призывавших к участию в антирасовых демонстрациях. Однако вместо того, чтобы остановить борьбу, постановление лишь усилило ее накал: 21 июля в городе состоялись сразу три массовые демонстрации, в ходе которых был арестован 161 человек.
Тюрьма в Олбани оказалась переполненной, и поэтому многих задержанных отправили в тюрьмы соседних округов. 23 июля жена Слейтера Кинга, агента по недвижимости, вице-президента Движения, попыталась передать посылку с продуктами одному из заключенных в тюрьме округа Митчелл. Она была на пятом месяце беременности, а на руках держала трехлетнюю дочь, когда ее принялся избивать заместитель местного шерифа. От ударов она потеряла сознание и упала, но полицейский продолжал пинать ее ногами. В результате у нее случился выкидыш. В тот же вечер после собрания в баптистской церкви чернокожий священник Винсент Гардинг привел с собой шесть человек к зданию городской управы, где они устроили пикет-молебен, протестуя против избиения миссис Кинг. Их всех арестовали. На следующий день было арестовано еще сорок человек. Возмущенная этими арестами чернокожая молодежь собралась толпой в две тысячи человек. На их разгон было направлено 170 полицейских. Когда полицейские пошли в наступление, их встретили градом камней и бутылок. Двое полицейских получили ранения. Куклуксклановцы публично обещали за это отомстить.
В этот момент Мартин Лютер Кинг призвал временно приостановить демонстрации и объявить 25 июля «Днем покаяния» за устроенные беспорядки. Активисты Движения прошлись по игровым залам, барам и ресторанам, склоняя чернокожих сограждан к ненасильственным формам борьбы. По настоянию Кинга активная деятельность в оставшуюся часть недели была ограничена только пикетами маленьких групп молящихся. Первый из таких пикетов днем в пятницу, 27 июля, возглавили Эндерсон, Кинг и Эйбернети. Они были арестованы и посажены за решетку. Суд над Кингом назначили на 10 августа; ему предстояло провести в тюрьме до суда две недели.
Арест Кинга и случаи проявления жестокости со стороны полиции задели за живое общественное сознание нации. Группа христианских священников и раввинов начала планировать автопробег с целью повлиять на Белый дом, чтобы заставить его вмешаться в события. Группа из десяти сенаторов обратилась в Департамент юстиции с просьбой предпринять «все возможные шаги» по защите арестованных. 1 августа президент Кеннеди публично заявил, что не может понять нежелание властей Олбани сесть за стол переговоров. Мэр Олбани Келли ответил: «Мы никогда не будем вести переговоры с теми, кто с очевидностью не уважает местные законы, законы штата и предписания федеральных инстанций». В организации беспорядков он обвинил «пришлых агитаторов» и конкретно Мартина Кинга.
«Олбани стал символом, последним оплотом сегрегации, ― писал Кинг из тюремной камеры в газетную колонку «Народ в действии». ― Это произошло почти случайно. Здесь наружу выбилось возмущение, которое копилось в течение целого столетия. В социологическом отношении Олбани имел все необходимое для того, чтобы стать городом решающего сражения. Однако таким же бастионом с легкостью мог стать любой из сотни городов Крайнего и Среднего Юга...
Негритянки здесь получают в среднем по 15 долларов в неделю, работая служанками в чужих домах. Если не считать военные объекты федерального подчинения, расположенные в регионе, здесь имеется очень мало рабочих мест, где негры-мужчины могли бы зарабатывать установленный федеральным законодательством минимум в 1,15 доллара в час. Экономическое порабощение также является не чем иным, как одной из разновидностей сегрегации...
Олбани способен сыграть роль указательного столба для всех других негритянских общин, столкнувшихся с трудной дилеммой ускорения мучительно медленного процесса десегрегации, когда дискриминация по-прежнему все еще мешает множеству людей и уродует их души.
Почему именно Олбани? Потому что Олбани напоминает собой крепость сторонников сегрегации, бастионы которой штурмуются силами нравственного очищения вкупе с силами справедливости».
5 августа Уйатт Уокер привез Коретту с тремя детьми на свидание с Мартином. Когда они подъехали к тюрьме, какие-то белые молодые люди стали громко кричать:
«Ниптер!» Семилетняя Иоланда спросила: «Мама, почему белые ненавидят цветных?» Коретта
